Онлайн книга «Трон Знания. Книга 1»
|
*** Хлыст, Пижон и Прыщ сидели возле костра. – Ну, что там? – проскрипел Оса, прячась в крайней лачуге. – Подожди. Пусть отойдет подальше, – ответил Хлыст. – Зря ты его отпустил, – прозвучал из-за камня голос Жердяя. Хлыст облокотился на колени, уставился на огонь. С вершины вихрастого утеса долетел тоненький свист. Через пару минут донеслось: – Асон! Хлыст поднялся. Между валунами увидел Анатана: – Чего тебе? – Иди сюда. – Уходи, Анатан! – Мы с тобой больше не увидимся, Асон. Хочу обнять тебя напоследок. Хлыст посмотрел по сторонам, подтянул штаны, поправил кнут за поясом. – Тронете его – убью, – тихо сказал он и потопал к Анатану. От крепких объятий запершило в горле. Хлыст не помнил, чтобы его кто-то так обнимал – искренне, горячо. И это сипение в ухо было таким трогательным и в то же время по-мужски скупым. Хлыст довольно хохотнул: – Да ладно тебе, Анатан. Жмешься как баба. – Они у вас – я знаю, – прошептал друг детства, щекотнув губами щеку. – Ты обманул меня, Асон. Ты никогда меня не обманывал. Хлыст опустил ладонь на рукоятку кнута. Анатан еще крепче прижал его к себе: – В миле отсюда Крикс с ребятами. Помнишь Крикса? Хлыст судорожно сглотнул. Еще бы он не помнил Крикса, этого треклятого ублюдка, засадившего его за решетку на долгие двадцать лет. И только чудом попав к брату в каменный котел, ему удалось прервать свой срок. – Он знает, куда я пошел. Если я через час не вернусь, он заявится сюда. И не один. – Я ничего не боюсь, Анатан. Мне уже нечего терять. – Тебе – нечего. А твоей семье? Твоим детишкам? – Почему-то пять лет назад об этом никто не подумал. – Давай подумаем сейчас. – Пустой разговор. – Я заплачу за них. – Я сказал… Анатан стиснул Хлыста так крепко, что слова застряли в глотке. – Я дам тебе двадцать сапфиров. Двадцать изумительных сапфиров. По сапфиру за каждый год, что ты получил. Целое состояние, которое ты не заработаешь за тысячу тюремных жизней. – Зачем мне камни? – выдавил Хлыст. – Продашь в Партикураме. Купишь дом. Заберешь семью. Выучишь сыновей. Дочку выдашь замуж. И пролежишь остаток жизни писькой кверху в обнимку с Ташей. – Анатан отпустил Хлыста. Широко улыбаясь, похлопал его по плечу. – Думай, Асон. Думай быстрей. Еще немного и твои братки заподозрят неладное. Хлыст расхохотался. А в голове заметались мысли – как обвести братву вокруг пальца. Делиться с ними желания не было. Значит, надо провернуть дельце так, чтобы комар носа не подточил. Анатан протянул руку: – Ну как знаешь… Хлыст торопливо сжал его ладонь: – На рассвете возле Великкамня. И никаких Криксов с ребятами. Ты один. – Договорились. – Если кинешь меня… я выживу, я живучий. Я убью твою жену. Анатан выдернул руку. Вытер о рубаху. Молча отвернулся и быстро пошел между валунами. *** Жизнь лагеря, забившая ключом после ухода Малики, не смогла выдернуть Адэра из мрачных дум. Он размышлял над словами воина, которые не задели – изувечили самолюбие так, что вряд ли удастся его воскресить. Прокручивал в уме фразы, вызывал из памяти образ ракшада. А может, воин прав? Но если согласиться с главарем ничтожной шайки, потеряется смысл пережитого, выстраданного. Неожиданно перед внутренним взором встал собственный образ – с опущенной головой, с поникшими плечами и подавленным взглядом, – такой беспомощный, сломленный. В середке все взбунтовалось – мысли, чувства. Нет… Нет! Он еще увидится с ракшадом. Обязательно увидится! Не сегодня, не завтра, чуть позже, когда будет смотреть на мир сквозь лучи своей славы. И обессмертить имя ему поможет не Тезар, разбуженный и возвышенный не им. И не тезарский народ, слагающий о Могане песни. Он должен собственноручно выточить свое величие из ущербного камня под названием Порубежье. Он должен не просто поднять страну с колен, а заставить ее взлететь. Сколько потребовалось отцу, чтобы стать Великим? Четырнадцать лет. Он должен сократить этот срок, как минимум, вдвое. Должен... Не используемое в свою сторону слово вырисовывало цели, ставило задачи. Оно обратилось стимулом и возбудителем стремлений, удививших новизной и высотой. Приход Жердяя вернул на землю. Долговязый выродок пристегнул Адэра к цепи и затолкал ему в рот окровавленную майку. Извиваясь, Адэр давился желчью и желудочным соком. Жердяй натянул цепь, вынудив вжаться грудью в колени и уткнуться лбом в пол. Вязкая жидкая масса забила нос. Адэр задыхался; перед глазами вращались сверкающие спирали. Гаснущим рассудком понимал, что в лагере нежданный гость, но уже не мог совладать с телом. Когда изо рта вытащили кляп и окатили водой, долго кашлял и отплевывался. Еще какое-то время пытался вспомнить, что произошло. А потом о нем снова забыли. До рези в глазах всматриваясь в темноту, Адэр висел на цепи и слушал песню сверчка, засевшего между досками крыши. В другом месте – на балконе замка Грёз или даже на крыльце Анатана – под монотонный мотивчик он предавался бы мечтам, но здесь, в ненавистной лачуге, молил Всевышнего заткнуть эту тварь. Сверчок способен стрекотать без перерыва в течение ста минут. Сейчас каждая невыносимо долгая минута прожигала душу как капля расплавленного железа. Адэр торопил время. Желание вернуться в замок и наконец-то приступить к работе достигло высшего предела. Пришел Хлыст. Мгла скрывала его лицо, но Адэр узнал бандита по запаху. У каждого подонка настолько специфично воняли волосы, одежда и тело, что уже на третий день неволи Адэр безошибочно угадывал, кто войдет в лачугу, намного раньше, чем открывалась дверь. На фоне сумрачного проема замерло нечто в длинном плаще и накинутом на голову капюшоне. Адэр невольно усмехнулся: а вот и смерть, только косы не хватает. Хлыст с непонятной медлительностью повозился с цепью, но руки развязывать не стал. Вяло, будто нехотя, подтолкнул Адэра к двери. Таинственная фигура в плаще посторонилась. В небе, подернутом туманной дымкой, завис рогатый месяц. Свет вокруг звезд был размытым и походил на мутную кайму. Со стороны моря не доносилось ни звука, и тишину над лагерем нарушали ленивый треск костра и настойчивый стрекот сверчка. Лежа возле огня, Жердяй приподнялся на локтях: – Ты же хотел его на добычу поставить. – Передумал, – буркнул Хлыст. |