Онлайн книга «Трон Знания. Книга 4»
|
– Скажи спасибо Хёску. – Я говорил тебе слова, которые никогда не произносил и уже никому не скажу, а ты надо мной насмеялась. Малика хлопнула ладонью по столу: – Иштар! Не я, а ты погрузился в мир иллюзий. Я предлагала тебе дружбу, а ты пропускал мои слова мимо ушей. Я могу быть только другом – не любовницей, не женой и не кубарой. Когда же ты поймёшь это? Иштар с невозмутимым видом опустил браслет на стол, выложил подвески по кругу: – Во время одной из поездок в Партикурам мне пришлось остановиться на ночлег в трактире. Я не мог уснуть: постель воняла, воздух вонял, окно не открывалось. Я спустился в общий зал и подсел к столу, за которым уже сидел мужик с сыном. Им не хватило денег на комнату, и они коротали ночь за беседой. Отец поучал сына: «Если будешь работать на конюшне – найдёшь друзей-конюхов. Будешь работать в саду – найдёшь друзей-садовников. А если пойдёшь в моряки – друзья у тебя будут в каждой стране». Я промолчал. У человека может быть только один друг. Сегодня я казню его. Малика опешила: – Хёска? – Когда-то ты сказала, что в тебе просыпается тёмная сторона, способная уничтожить мир. Я помню, как корчился от боли, лёжа рядом с тобой на полу ванной. Слышал, как трещит замок. Слышал звон стекла. Это было в Лайдаре. Потом ураган в день рождения Адэра. Я хорошо его помню. В моей комнате под напором ветра выгнулась металлическая решётка на окне. Я много раз был в Порубежье, но никогда не видел такого. Я не понимал, что происходит, пока ты не объяснила, что боль, которую ты выпускаешь из себя, и есть та самая твоя тёмная сторона. Но даже тогда я сомневался. – Всё, о чём говорят женщины, – домыслы, – произнесла Малика. – Над святой спиралью никогда не шли дожди, там не осыпались барханы и не рушились крепостные стены. Это сотворила ты. Я представил, что будет, когда твоё чёрное «я» возьмёт верх, и приказал Хёску сделать так, чтобы ты радовалась жизни, а не искала в ней изъяны. И за это я его казню. Малика схватилась за край стола: – Со мной всё в порядке. Зачем его убивать? Иштар скривил губы: – Как же ты глупа, женщина. Я казню не из-за тебя, хотя приговор звучит: «За совершение действий, причинивших вред здоровью шабиры». Я накажу его за своё унижение. А ты… Я больше не хочу тебя видеть. – Он тяжело поднялся. – Тебе сообщат, когда корабль будет готов к отплытию. – И вышел из комнаты. Малика кинулась в полутёмный коридор: – Иштар! Но он уже исчез за поворотом. Малика выскочила в зал храма и замерла на месте: почему так светло? Запрокинула голову: откуда этот нестерпимый свет? Раздался треск, посыпались стёкла. Малика упала на пол и, обхватив голову руками, закричала. Мысли обдали разум кипятком: свод не выдержал шквального ветра. Рядом прозвучал стук, словно сверху сбросили мешок с солью. Малика посмотрела из-под локтя на окровавленное тело человека. Поползла к нему – в колени впились осколки. Взвыв, перекатилась на спину и увидела, как вниз летит часть потолочного карниза. Отталкиваясь от пола руками и ногами, с ужасом смотрела на глыбу и понимала, что не успеет отползти. Раздался грохот, в воздух взметнулась волна пыли. Малика завалилась навзничь, не в силах сделать вздох от боли: придавило ноги. В глаза посыпался песок. Рядом послышались чьи-то стоны. Вдруг тело воспарило над землёй. Вот и всё… – Эльямин… Малика открыла глаза. Темно. Трещать доски. Раздаются щелчки хлыста. И жарко. Невыносимо жарко. Она в аду? – Эльямин… – Хёск… – Это я. Иштар. Сквозь мутное марево проступила ветвь с шестью листьями; четыре закрашены чёрным. Татуировка на скуле и виске Иштара. Тело закачалось из стороны в сторону. Под спиной прогнулась перина, затылок погрузился в подушку. – Где Хёск? – спросила Малика, видя только струйку пота, сбегающую по гибкой ветке. – Его сейчас приведут. – Мои ноги, – прошептала Малика. – Я их не чувствую. Татуировка исчезла. Тотчас появилось лёгкое покалывание в икрах. – Что с тобой происходит? – прошелестел голос Иштара. – Вернулись видения… Хёск и Иштар тихо беседовали возле окна, а Малика, закутавшись в плед, смотрела в потолок. В голове билась назойливая мысль: она в капкане. Потерев подбородок, Хёск отошёл от Иштара и сел на краешек кровати: – Придётся пить лекарство, Эльямин. Время от времени я буду менять компоненты, чтобы избежать привыкания и побочных эффектов. – Всю жизнь? – прошептала она. – Что? – Я перестану быть собой. – Но это лучше, чем впускать в себя чужую память. Ты же не видишь ничего хорошего. Представь, что будет с тобой через месяц. Малика перевела взгляд на переплетение фиолетовых символов и линий на лбу жреца: – У меня нет выбора? – Боюсь, что нет. Ты права: я жрец не от Бога, я обычный человек. Мои знания и умения далеки от совершенства. Я могу облегчить тебе жизнь, но не могу закрыть двери, которые открыл перед тобой истинный жрец. – Отойди, – велела Малика. Свесив ноги с кровати, прижалась к ним грудью и уставилась в пол. Пальцем нарисовала на паркете арочные двери. Прежде чем их закрыть, из них надо выйти. И это не двери, а Врата Сокровенного. – Мне нужна ночь Молчания. – Эльямин, такая ночь бывает лишь перед коронацией, – сказал Хёск, переглянувшись с Иштаром. – Придумай что-нибудь. Мне нужна ночь Молчания и лестница с Вратами Сокровенного. Сооруди её. – Зачем? – Пусть из дворца принесут одежду, в которой я была на коронации, и тот самый зажим. И те же туфли. Через час из зала донеслись стуки и голоса служителей. Вечером Иштар принёс Малике одежду. – Лестница готова? – спросила она, раскладывая платье и чаруш на кушетке в передней комнате. – Не так быстро. Потребуется несколько дней, – ответил Иштар и направился к выходу. – Побудь со мной, – попросила Малика и села на подоконник. Приблизившись к ней, Иштар устремил взгляд в непрозрачное окно: – В этой комнате ты ничего не чувствуешь? – Нет. Чистая комната, без тёмного прошлого. – Малика дыхнула на стекло и нарисовала пальцем квадратную спираль. – Ты давно дружишь с Хёском? – Мы оказались с ним в одном воинском подразделении. Он учился на военного врача, а я был обычным воином. После несчастного случая я потерял дар речи, и Хёск заботился обо мне. А тут приехал Шотююн. Он набирал себе учеников. Меня даже не показали ему. Немой лоцман… – Иштар хмыкнул. – Хёск пошёл к Шотююну и уговорил его. Не знаю, как ему это удалось. Он до сих пор считает, что меня вылечило море, но я-то знаю: меня вылечил друг. |