Онлайн книга «Изобретение Вальса»
📃 Cтраница 22
|
Я вижу и отсюда… Дедушка Нет, – погляди вплотную… Прохожий Да нельзя же, – стол – перед шкафом, стол… Дедушка Ты… ляг на стол, ляг… животом… Прохожий Ну право же, – не стоит. Дедушка Не хочешь ты? Прохожий Смотри, – какое солнце! И весь твой сад блестит, блестит… Дедушка Не хочешь? Жаль… Очень жаль. Там было бы, пожалуй, удобнее… Прохожий Удобней? Для чего же? Дедушка Как – для чего?.. (Взмахивает топором, который держал за спиною.) Прохожий Брось! Тише! (Борются.) Дедушка Нет… Стой… Не надо мешать мне… Так приказано… Я должен… Прохожий (сшибает его) Довольно! Вот оно – безумье!.. Ох… Не ожидал я… Мямлил да мурлыкал – и вдруг… Но что я? Словно – это раз уж было… или же приснилось? Так же, вот так же я боролся… Встань! Довольно! Встань… Отвечай… Как смотрит он, как смотрит! А эти пальцы – голые, тупые… Ведь я уже их… видел! Ты ответишь, добьюсь я! Ах, как смотрит… (Наклоняется над лежащим.) Нет… не скажет… Джульетта (в дверях) Что сделали вы с дедушкой… Прохожий Джульетта… ты… уходи… Джульетта Что сделали вы… Занавес Агасфер
Драматический монолог, написанный в виде пролога для инсценированной симфонии Пролог (Голос в темноте) Все, все века, прозрачные, лепные тобой, любовь, снутри озарены, – как разноцветные амфоры… Сны меня томят, апокрифы земные… Века, века… Я в каждом узнаю одну черту моей любви. Я буду и вечно был: душа моя в Иуду врывается, и – небо продаю за грешницу… Века плывут. Повсюду я странствую: как Черный Паладин, с Востока еду в золотистом дыме… Века плывут, и я меняюсь с ними: Флоренции я страстный властелин, и весь я – пламя, роскошь и отвага!.. Но вот мой путь ломается, как шпага: я – еретик презренный… Я – Марат, в июльский день тоскующий… Бродяга – я, Байрон, – средь невидимых дриад в журчащей роще, – что лепечет влага? Не знаю, – прохожу… Ловлю тебя, тебя, Мария, сон мой безглагольный, из века в век!.. По-разному любя, мы каждому из тех веков невольно цвет придаем, – цвет, облик и язык, ему присущие… Тоскуем оба: во мне ты ищешь звездного огня, в тебе ищу – земного. У меня – два спутника: один – Насмешка; Злоба – другой; и есть еще один Старик – любви моей бессмертный соглядатай… А вкруг тебя скользят четой крылатой два голубиных призрака всегда… Летит твоя падучая звезда из века в век, – и нет тебе отрады: ты – Грешница в евангельском луче; ты – бледная Принцесса у ограды; ты – Флорентийка в пламенной парче, вся ревностью кипящая Киприда! Ты – пленница священного Мадрида, в тугих цепях, с ожогом на плече… Ты – девушка, вошедшая к Марату… Как помню я последнюю утрату, – как помню я!.. Гречанкою слепой являешься – и лунною стопой летаешь ты по рощице журчащей. Иду я – раб, тоску свою влачащий… Века, века… Я в каждом узнаю одну черту моей любви; для каждой черты – свой век; и все они мою тоску таят… Я – дух пустынной жажды, я – Агасфер. То в звездах, то в пыли я странствую. Вся летопись земли – сон обо мне. Я был и вечно буду. Пускай же хлынут звуки отовсюду! Встаю, тоскую, крепну… В вышине моя любовь сейчас наполнит своды!.. О музыка моих скитаний, воды и возгласы веков, ко мне… ко мне!.. Полюс
Драма в одном действии …He was a very gallant gentleman [16]. Из записной книжки капитана Скотта Внутренность палатки. Четыре фигуры: Капитан Скэт, по прозванию Хозяин, и Флэминг полусидят, Кингсли и Джонсон спят, с головой закутавшись. У всех четверых ноги в меховых мешках. Флэминг Двенадцать миль всего, – а надо ждать… Какая буря!.. Рыщет, рвет… Все пишешь, Хозяин? Капитан Скэт (перелистывая дневник) Надо же… Сегодня сорок четыре дня, как с полюса обратно идем мы, и сегодня пятый день, как эта буря держит нас в палатке без пищи… Джонсон (спросонья) Ох… Капитан Скэт Проснулся? Как себя ты чувствуешь? Джонсон Да ничего… Занятно… Я словно на две части разделен: одна – я сам – сильна, ясна; другая – цинга – все хочет спать… Такая соня… Капитан Скэт |
Реклама