Книга Отборная попаданка архидемона. Книга 2, страница 34 – Любовь Свадьбина

Дар речи к оглядевшемуся Леонхашарту возвращается не сразу:

— Что ты делаешь?

К списку его достоинств добавляется умение терпеть женский вандализм в собственном жилище. Ну не прелесть ли?

— Юмаат ищу, — признаюсь я.

— Здесь? — Леонхашарт с подозрением осматривается.

— Да, она датчики мне приклеила уже здесь, она где-то тут прячется. Невидимая. Я ее ищу.

Понимаю, что после моих галлюцинаций и соответствующего поведения такое заявление может показаться, мягко говоря, не вызывающим доверие.

— Швабра есть? — «беру» демона за рога. — Или веник? Что-нибудь, чтобы размахивать во все стороны, а то она может сидит где-нибудь в укромном местечке, на полке там, в шкафу, на столе… Она же когда не шевелится — совсем невидимая.

Хотя мука эффективнее: на ней следы видно, если Юмаат решит перебраться в уже осмотренное место. Тут ведь дверей, коридоров и комнат полно, можно не один день прятаться.

— У меня пистолет есть, пара винтовок. И автомат. — По тону не понять, серьезно Леонхашарт или шутит.

Мне у Юмаат еще Саламандру назад выпрашивать, если Юмаат умрет, канет моя ящерка в глубинах НИИ, никто и не вспомнит, кроме меня, а я за нее ответственность несу.

— А что-нибудь менее радикальное? — уточняю серьезно.

Задумавшись, Леонхашарт выдает:

— Еще есть хлыст. Но если ее маскировка не скрывает излучение тепла, тепловизор нам лучше подойдет.

— Хлыст-то откуда?

— Одна леди подарила на день рождения. Не знаю почему но она решила, что мне захочется опробовать его на ней.

— Какие у вас интересные тут леди…

— А мне казалось, что интереснее должно быть, почему у меня дома хранится тепловизор, — роняет Леонхашарт по пути вглубь квартиры.

— И зачем он тебе? — обняв пакет с мукой, иду за ним, оставляя на белой присыпке следы босых ног.

— Для игр в прятки. Мне не хватало терпения просто искать.

Что ж, теперь у него терпение просто железное, я в восхищении.

— Юма, выходи по-хорошему! — предлагает Леонхашарт и сдвигает со стены мрачный пейзаж, прикладывает к сканеру ладонь. Дверца сейфа распахивается, показывая приклады и стволы оружейного запаса. Громоздкий тепловизор с ручкой как у пистолета Леонхашарт снимает с полки и закрывает сейф. — Если сам найду хуже будет!

Довольно громко хлопает входная дверь.

— Вот ведь, — мрачно цедит Леонхашарт. — Она и в охранной системе успела поковыряться. — Помедлив, он разворачивается ко мне, и хотя за шлемом не разобрать, уверена, осматривает меня очень внимательно. — Настя, ты пришла в себя?

Похоже, в тоге из простыни, разбрасывая по квартире муку, я выгляжу недостаточно безумно.

Попалась.

— Я хожу в простыне и осыпаю твою квартиру мукой. Я похожа на нормальную?

— Ты же не знала, что у меня есть тепловизор, а так метод… оригинальный, но нельзя не отметить, что он мог бы быть действенным.

Какой он деликатный… Можно сказать, позорит всех фольклорных демонов: благороден, терпелив… Если останусь с ним, когда чувства пройдут, он, возможно, будет даже добр и не станет вредить, расстанется столь же деликатно, без мстительных выходок. Возможно.

— Я видел тебя неодетой. — извещает Леонхашарт. — Теперь я должен на тебе жениться.

Прыснув, захохотав, я отворачиваюсь и загребаю муку, разбрасываю вокруг, направляясь к кухне. Это нервное, это очень нервное, я просто не знаю, что ответить, и лучше буду изображать из себя чокнутую.

Мне пора звездочки на борту рисовать или колечки-кружочки: четвертое предложение руки и сердца за жизнь. Правильно говорят, чем сильнее хочешь, тем меньше получаешь, соответственно, когда не надо — прет, как из рога изобилия.

Я тут, понимаешь, продумываю, как в новом мире деньжат заработать и работу получше найти, а мне всякие архидемоны предложения брачного характера делают Больше муки на его квартиру, еще больше, будет знать, как породу иномирянками улучшать.

Со всего маха бахаю пакет с мукой на мраморную столешницу, вверх вздымается белый фонтан. Осыпая и кухню, и меня, и опустившиеся мне на плечи руки Леонхашарта.

Если он будет продолжать меня так же трогать, мыть и вытирать, я ведь и согласиться могу…

Так… закрываю лицо ладонями: неведомая дрянь Юмаат из меня не выветрилась. Когда же я уже в себя приду?

Леонхашарт обнимает меня, прижимается шлемом к макушке. Наверное, поцеловать хочет.

— Не бойся, я тебя не брошу, останусь с тобой навсегда…

Как же сладко это звучит, и как больно — жало с морфием в сердце.

Резко приседаю, и Леонхашарт не успевает меня удержать, а я, поднявшись, бросаюсь прочь, словно за мной черти гонятся. Ну почти так и есть. Налетая на стены, ныряя в двери, я ищу укромное место — перевести дыхание, опомниться, вырвать это жало из сердца — чтобы не отравляло, не бередило ничего.

Нахожу какой-то стенной шкаф.

— Не надо! — кричит вслед Леонхашарт, но я распахиваю дверцу и прыгаю внутрь, сминаю коробку, и рука проваливается внутрь, натыкается на что-то мелкое пупырчатое… бисер.

Леонхашарт оказывается рядом, выдергивает мою белую от муки руку из коробки, но я успеваю зацепить бисерный браслет… я знаю этот узор. У меня был такой — остался на Земле.

— Откуда? — выдыхаю я.

Издав какой-то неопределенный звук, Леонхашарт отпускает мое запястье.

— Привез с Земли. Подумал, ты… захочешь получить их обратно.

Раскрыв коробку, тупо смотрю на свои многочисленные фенечки, фотоальбом… Жаль, серебряного колечка нет, оно бы мне сейчас очень пригодилось — напоминать о том, как важно сохранять здравость ума, даже если мужчина предлагает руку и сердце.

— У тебя на всех невест такое есть? — Оглядываю кладовку в поисках других коробок.

— Только на тебя, — Леонхашарт поглаживает мой локоть. — Прости, до конца шоу отдать не могу, иначе придется объяснять, почему они здесь.

— И почему же? — задумчиво перебираю вещицы. Мысленно я уже попрощалась с ними и больше не чувствую привязанности, даже обидно, что на весточку из дома никакой ностальгии нет, хотя так легче, конечно.

Ладонь Леонхашарта с локтя перебирается на спину, плечо, гладит.

— У тебя странная магия, и у меня возникло подозрение, что… ты можешь быть связана с Эераном, возможно, происходить оттуда. Я отправился проверить твою семью и выяснил, что твой отец оттуда.

У лошадки перед размножением проверили родословную. Очаровательно.

— И что теперь? — спрашиваю уныло.

— Никому об этом не рассказывай, это может породить проблемы.