Книга Штормовое море любви, страница 12 – Марион Леннокс

— Так и есть. Можно войти?

— Да.

Клэр натянула одеяло до подбородка, Роки занял оборонительную, по его мнению, позицию и теперь лежал с видом сторожевой собаки.

«А ведь он мог бы оказаться врагом», — подумала Клэр.

Рауль переоделся в военную форму, та немного пообтрепалась и местами порвалась, но выглядела вполне прилично. Умытый, чисто выбритый и аккуратный, он, несмотря ни на что, выглядел угрожающе.

Он принес ей сок.

— Ваши холодильники — это что‑то невероятное. Я взял себе сок, но решил посмотреть, не проснулись ли вы. Бесцеремонно запускать руки в продуктовые запасы без согласия хозяйки.

Рауль улыбался. Пугающий образ исчез.

— Ешьте на здоровье. Главное — вы принесли мне таблетки.

Клэр попыталась сесть, но с одной рукой это оказалось непросто. Рауль обхватил ее, приподнял и подсунул подушку под спину.

Он так близко. И от него пахнет чистотой.

«Хватит, не увлекайся».

— Сильно болит? Насколько, если по десятибалльной шкале?

Глупо желать, чтобы он продолжал ее обнимать. Сильно ли болит? Гораздо меньше, с тех пор как он вошел в комнату. Разве может женщина думать о какой‑то там руке, когда рядом он?

— Баллов на пять. Если считать, что вчера вечером болело на девять, пять — вполне терпимо.

— Дальше будет лучше. Таблетки снимут боль окончательно.

— Откуда вы знаете?

— В армии бывают несчастные случаи.

— А иногда и не только это.

— В основном несчастные случаи.

Клэр подметила, что ей нравится его улыбка. Даже очень.

— За пятнадцать лет в армии мне ни разу не приходилось перевязывать раны. Зато сломанные и вывихнутые конечности, синяки, стертые пальцы на ногах и похмелье — сколько угодно. Я повидал всего и вдоволь. Хотя, если честно, чаще всего приходится иметь дело с похмельем.

— Почему вы пошли в армию?

— Причин много. И со всех сторон получалось, что армия — это то, что надо.

— Вы имеете в виду, что она вам подходит или вам там нравится?

— И то и другое. Как для вас этот остров. Я прав?

— Пожалуй, да. Или нет. Шесть месяцев — это долго. Вы же слышали, как я разговариваю сама с собой. Я часто так делаю. Наверное, начинаю потихоньку сходить с ума.

— Ваши хозяева могли хотя бы выделить вам хорошую спальню. Здесь их столько, что можно с легкостью разместить семью из шести человек, и никому не придется тесниться. А вас держат, как какую‑то Джейн Эйр.

— Но‑но! У меня собственная ванная. Спорим, Джейн Эйр не могла этим похвастаться. — Клэр улыбнулась. Боль в руке уменьшалась с каждой секундой, и вовсе не от таблеток. Все дело в парне, который смотрел на нее и улыбался. — Время от времени я пробираюсь в другие комнаты. Оттуда открываются потрясающие виды. Мы с Роки читаем любовные романы, я представляю себя их героинями. Но я здесь не для того, чтобы предаваться фантазиям. Хочу вернуть себе нормальную жизнь.

— Вам небезопасно оставаться здесь в одиночку, тем более без связи.

— У меня контракт.

— Сомневаюсь, что он предполагает возможность утонуть.

— Я могу купить новое радио.

— Которое тоже сломается. Когда придумаете, как мне отсюда выбраться, уедете вместе со мной.

— Я не могу уехать.

— Но вы же можете как‑то связаться с Доном и Мэриголд?

— Ну да. Когда у меня будет спутниковая связь.

— Или когда доберетесь до Большой земли, откуда отправите имейл или позвоните. У вас повреждена рука, нет надежной связи. Любой адвокат скажет, что вы вправе разорвать контракт. И, как я выяснил, один из них сидит сейчас передо мной. Не будьте тряпкой, Клэр Тремейн.

— Я не тряпка.

— Знаю.

Он снова улыбнулся. О, эта улыбка!

— Вчера я в этом убедился. А сегодня вы можете себе позволить вести себя как угодно. И говорить о своих желаниях. Хотите завтрак в постель?

— Нет!

— Я просто спрашиваю. И не бросайтесь в меня овсянкой.

— Почему овсянкой?

— Я нашел овес. И кленовый сироп. Их сочетание дает сказочный результат. Все уже на плите.

— Мне послышалось или вы обмолвились, что не станете брать продукты без моего разрешения?

— А ничего брать не пришлось. Все само упало мне в руки, как яйца вчера вечером. Не хотите присоединиться?

— Да, с удовольствием. Но не в постели.

Завтрак в постели — и в обществе такого парня? Даже думать об этом опасно.

Передатчик сломался безвозвратно.

— О чем Дон, черт возьми, думал? Мог ведь преспокойно разместить добрую половину этого хозяйства в доме, ничего бы не случилось.

— Но только половину.

Клэр оделась и позавтракала. Обезболивающие делали свое дело, хотя, возможно, были уже не столь необходимы, как она опасалась. Рука на перевязи не тревожила, боль почти прошла. Ветер утих. Шторм кончился. Они с Раулем смогли оценить масштаб разрушений. Домик, где стоял радиопередатчик, разнесло в щепки, террасу засыпало водорослями. Клэр бросила грустный взгляд на развалины.

— Дон хотел занять этим одну комнату в доме, но Мэриголд не разрешила. Она считала, что радиопередатчик испортит ее красивый интерьер. Дон собирался построить подходящий домик, а до этого передатчик надо было куда‑то деть. Пришлось воспользоваться этим строением. Когда‑то здесь жили китобои.

— А другие люди?

— Раз в неделю приходит катер с продуктами, но в понедельник не приходил из‑за шторма. Именно на этот случай у нас такие большие запасы.

— А рыболовецкие суда?

— Я ни одного не видела. Изредка пролетают маленькие самолеты с туристами. Вы думаете о спасателях? Неужели ваши друзья не догадаются, что вы на яхте, и не организуют поиски?

— По некоторым причинам мне захотелось побыть одному. Но похоже, я преуспел в этом больше, чем мог представить.

— И теперь вы вынуждены торчать здесь со мной и с Роки. Не хотите прогуляться по пляжу?

— Зачем?

— Посмотреть, не вынесло ли на берег чего‑нибудь с вашей яхты.

— Вам надо отдохнуть.

— Я отдыхала целых четыре месяца. Ну же, солдат! Или вас смущают тапки?

Рауль в теплых тапках из овчины взглянул на свои ноги, потом на Клэр.

Она одобрительно усмехнулась и двинулась к пляжу. В этот момент Рауль поравнялся с ней.

— Над чем вы смеетесь?