Книга Небо в Океане, страница 84 – Ольга Заушицына

— С чего бы у меня чувство дежавю? — хитро спросил парень и, не обнаружив никаких серьезных повреждений, прижался к её ладошке губами.

Тина опять услышала звук тикающей бомбы, а спустя секунду вновь льнула к рыжему, чудом миновав стекло.

— Кхм…кхм… — раздался отвлекающий звук поблизости, и Руднева со вздохом оторвалась от желанных губ.

— Может, я все-таки сама? — неловко поинтересовалась девушка, стараясь не смотреть в глаза влюбленной парочке.

— Не… — хотела было возразить Тина, но Кир её перебил:

— Да, спасибо! — одобрительно закивал он, намереваясь поскорее уединиться с блондинкой, что очень забавно краснела (видеть смущающуюся Вальку было для него ново), но был остановлен робким:

— Кирилл, а во сколько вы завтра уезжаете? — спросила горничная, теребя передник, и быстро затараторила, оправдываясь: — Просто Мария Сергеевна попросила собрать вам что-то в дорогу…

— В шесть, — отозвался парень, не оборачиваясь, однако и в этот раз ему не дали уйти.

«В шесть», — мысленно повторила за ним Валя, наконец, уразумев, что она собиралась сделать.

Он уезжал. Завтра. В шесть. А она что?

«Собиралась с ним переспать», — морозом по коже пронеслась мысль, отрезвляя. И девушка от понимания глупости своего поступка резко расцепила их руки.

Её жест не остался незамеченным и карие глаза немедля заглянули в неё. Поначалу в них горел слабый огонек непонимания и замешательства, но с каждой секундой взгляд музыканта становился всё осознаннее, а улыбка из счастливой делалась горькой.

— Иди, — махнул головой Кир, отступая от нее на два шага.

— Я просто… — попыталась оправдаться Тина. Сама себе удивляясь.

И когда она успела стать такой трусихой?

— Иди, — на лице парня засияла фальшивая усмешка. — Не обижайся, детка, но у нас вряд ли что-то сегодня будет, — глумливо добавил он, хотя внутри все протестовало этим словам.

Сожаление в синих глазах тотчас сменилось гневом:

— Сам иди! — выплюнула Тина, и резко развернувшись, побежала в сторону спален.

— И почему вы всегда все усложняете? — спросил парень у горничной, что это время старательно изображала невидимку.

— Зато у вас все просто, — чуть осмелев, ответила ему девушка и уже осуждающе заметила: — Зря вы так с ней.

— Так лучше, — разоткровенничался Кир. — Я не могу дать ей то, чего она хочет. Поэтому лучше рубить, пока не поздно.

— Мужчины! — фыркнула девушка, подметая остатки стекла и, оторвав взгляд от пола, посмотрела на рыжего. — Что сложного в любви? Вас же не просят достать с неба звезды или луну? Все, что требуется — любить.

— Любить? — переспросил Кир, будто горничная произнесла это слово на древнем китайском наречии.

Любовь? Что значило это чувство для Кирилла? Когда он думал о любви, перед глазами неизменно всплывал образ родителей и младшей сестренки. Больше никого. Сердце этого парня никогда не знало, что означает любить кого-то еще помимо членов семьи. Да, у Кира, конечно же, были девушки, но интерес к ним пропадал, стоило только сменить один город на другой. В каждом из них найдется такая же Маша, Таня, Катя… Одна из множества одинаковых клонов, в души которых он даже не старался заглядывать. А зачем? При их графике заводить серьезные отношения казалось чем-то на грани абсурда, Кир и семью видел от силы четыре раза в год, а если подумать о постоянной девушке, то это смахивало больше на мазохизм, нежели на любовь.

Нет…Серьезные отношения — это точно не для него. Да и отношения в целом — тоже.

— Любить, — кивнула девушка, звонко встряхнув мусорным пакетом. — Просто любить, — подтвердила она, оставив парня наедине.

«Просто любить», — повторил он про себя и тут же возмутился: «Попробовала бы она любить такого монстра, как «эта», фиг бы толкала тут свои речи про "просто"! Да её же на минуту нельзя оставить — расшибется! А постоянные оскорбления? А эти её подставы и интриги? Да она же прирожденная садистка!!!» — окончательно разозлился рыжий и, следуя за навязчивым образом в своей голове, помчался в сторону ступеней, вмиг оказавшись на втором этаже.

— Ты комнатой не ошибся, убогий? — зло поинтересовалась Валька, предостерегающе сверкнув глазами. Рыжий всего секунду назад вихрем ворвался в её спальню, выбесив этим пуще прежнего. — Выметайся! — указала рукой в сторону двери.

Кир весело хмыкнул, заприметив многообещающий взгляд, — он всегда любил эмоции Рудневой за их искренность и честность. А еще ему нравилась её прямолинейность и безумная смелость, пусть порой он и становился жертвой оных.

«Может, любить действительно просто?» — вдруг предположил Кир, разглядывая красивую девушку посреди комнаты: тонкая шея, длинные волосы, чуть вздернутый носик и губы, от прикосновения которых ему хотелось послать всё в ад и поверить в эту долбанную любовь!

— Аллё! — Тина нетерпеливо помахала ладонью перед лицом парня. — Проваливай!

— Не-а, — пожал плечами Кир, дурашливо ухмыльнувшись.

«Ненавижу, ненавижу, ненавижу», — рычала в мыслях Валька, то ли на себя, то ли на Кирилла, то ли на весь мир.

Она не понимала. Отказывалась понимать. Не хотела верить.

И когда только успела? Ведь обещала себе, клялась! Прямо в тот самый миг, когда увидела бывшего в постели с лучшей подругой. Что больше никогда не позволит себе любить. Не позволит себе быть слабой. А любовь, как поняла Валька, делает нас очень слабыми.

И вот теперь она вновь испытывала эту треклятую слабость! Да еще к этому барану!

— Пошел. Отсюда. Вон. Баранина! — окончательно взорвалась она.

— Не… Как ты меня назвала?! — теория о любви в очередной раз терпела крах.

— Ба-ра-ни-на! — по слогам повторила Валька, издеваясь.

— Ну, разукрашка… — карие глаза наполнились тьмой, а парень неспешно двинул в сторону обидчицы.

— Только попробуй! — Руднева выставила перед собой руки, отступая.

— Попробую! — оскалился Кир.

— Как же я тебя… — девушка запнулась, ощутив спиной стену.

— Что ты меня? — темные глаза недобро блеснули над ней.

— …ненавижу. Ты даже не представляешь как сильно я тебя ненавижу, — тихо произнесла Тина, чувствуя, как под её правой ладошкой колотится его сердце. Оно в точности повторяло тиканье часов той злополучной бомбы, звук которых стал еще громче, стоило парню приблизиться.

Кир тоже слышал этот звук — в её участившемся дыхании, в пульсе в висках, в гуле электричества, скользящем между ними. А еще в этом «ненавижу», прозвучавшем слишком ласково и опасно.

— Взаимно, разукрашка. Взаимно, — прошептал он у её губ, подрывая к чертям весь мир. А вместе с ним гордость, недопонимание и страх.