Онлайн книга «Не вся La vie»
|
Лику сдуло с балкона. – Вера, ты что – борец за нравственность? Зачем ты ей всякие ужасы рассказала? – спросила я. – Она сама решила не ходить, я-то тут при чем? – ответила Вера. Вася все время дрался с Сашей. Я заставала разгар драки и никак не могла понять, из-за чего они сцепились. Вася молчал и не признавался. Саша тоже. Наконец я услышала начало диалога. – А у меня дома собака есть, – сказал Саша Васе. – А у меня нет, – сказал Вася. – У меня даже две, – сказал Саша. – А когда мы в Москву вернемся, можно я их посмотрю? – Нет. – Почему? – Ты не знаешь, где я живу. – А ты мне скажи. – Ты все равно не сможешь к нам зайти. – Почему? – Потому что у нас два охранника, они тебя не пустят. – Пустят. – Вася начал обижаться. – Не пустят. Они на воротах стоят и никого не пускают. – А я их обхитрю и пройду. – Не обхитришь. Мои собаки на тебя набросятся. – Нет, собаки не набрасываются. Даже дворовые. У нас у подъезда Боря живет – он большой, и у него нет дома. Но он ни на кого не набрасывается. – А мои набросятся. – Тогда я им косточку принесу. – Они не едят кости. Они только собачий корм едят. – Нет, все собаки едят кости. Боря очень кости любит. – А наши не любят. – Так не бывает. – Бывает. Вася, сдерживая слезы, кинулся на Сашу с кулаками. Он не прав, потому что начал первым. Он прав, потому что в такой ситуации я бы тоже в драку полезла. Даша. Я ее запомнила еще в Москве – тихая красивая девочка с умными серьезными глазами. Я не могла нарадоваться. Не девочка, а подарок. Рассудительная, самостоятельная, уступчивая. Вася с ней тут же подружился. Она не жаловалась, не капризничала. Единственное, что меня удивило, – семилетняя Даша не умела слушать, когда ей читают, не знала ни одной детской книжки и не любила мультики. Она самостоятельно переодевалась, знала, что где у нее лежит, умела считать деньги… – Девочка развита не по годам, – сказала я Вере. – Она уже прошла все, что можно, – ответила Вера. Дашина мама должна была приехать в лагерь через три дня. Не появилась и через пять. – А где твоя мама? – спросил Вася. Даша не ответила. Сделала вид, что не слышит. Все это время за Дашей смотрела или я, или Вера. Помыть, расчесать, уложить спать, постирать. Даша вцеплялась в мою руку и не отпускала. Я уставала и говорила резко: «Даша, иди сама». Даша отпускала руку, глядя на меня серьезными глазами. Я опять брала ее за руку, чувствуя себя виноватой. В автобусе, когда мы ехали домой, Даша увидела столб и начала танцевать стриптиз. Выгибалась, цеплялась ногой и задирала юбочку. Она сказала, что много раз видела стриптиз. – Где твоя мама? – опять спросил Вася. – Не твое дело, – огрызнулась Даша. Дашина мама появилась через неделю. Странная, подумала я. Что конкретно делала эта родительница – пила, кололась, нюхала, – Вера не знала. Знала только, что она все время попадает в истории, заканчивающиеся в милиции. При этом у Даши не было ни отца, ни няни. В садик девочка не ходила. Все время с мамой. Даже тогда, когда пьяная мама снесла шлагбаум и врезалась в железные ворота – Даша разбила голову о приборную доску. – А чем она занимается? – спросила я. – Не знаю, но денег у нее много, – сказала Вера. Даша сначала забилась в номере и не выходила к маме. Потом вышла. Даже хотела познакомить ее с Васей. Но мама сказала, что она «вся в пидарасе», и уехала. Сказала, что завтра после экскурсии в ресторане будет детский праздник. Мы поехали на экскурсию, а потом в ресторан. Стол был роскошный. Детей усадили обедать. Пришла Дашина мама и сказала, что забирает дочь. – Я есть хочу, со всеми, – тихо сказала Даша. Мама схватила дочку за подмышки и швырнула на железный столб, который держал тент. Даша не произнесла ни звука. Только спустилась вниз по столбику. – Ты что, мать забыла? Ты мне и так всю жизнь сломала, – кричала ее мама. Дети бросили ложки. – Вы должны доплатить. – К Вере подошла официантка. – Сколько? – спросила Вера. Официантка назвала сумму, которой Вере должно было хватить до конца пребывания в лагере на всех. Вера побелела. Я лихорадочно вспоминала, сколько денег взяла с собой. – Я думала, ты другая, а ты такая же, как все, – кричала в этот момент Дашина мама на Веру. – Что ты с ней сделала? Что ты ей про меня наговорила? – Я ничего не говорила. Она просто хочет остаться со всеми. У меня нет таких денег. Может, мы откажемся от горячего или десерта? – спрашивала Вера официантку и пыталась что-то объяснить родительнице. Дашина мама швырнула на стол деньги, схватила дочь и ушла. Море успокоилось. Решили до обеда купаться и загорать. Вера повела на тот пляж, где самая чистая вода. По дороге купили пончиков – тех самых, из детства, обсыпанных сахарной пудрой. Дети съели пятьдесят, а потом еще пятьдесят. Пошли купаться. Дети все плавающие. Леша плавал по очереди с мальчиками до буйков, я – с девочками, потому что Вера убежала в аптеку, за фотографиями и водой. Я сделала четыре ходки и упала на берегу. Никакой фитнес-тур не нужен. Девочки пошли прыгать с пирса. Кстати, никогда не знаю, как правильно называется это сооружение – пирс, волнорез, буна? Там было неглубоко, но и не мелко. – Прыгаем бомбочкой! – орал Леша. – Не рыбкой! Рыбкой нельзя. Только бомбочкой. Я побежала в туалет. Пляжи в Крыму стали вполне себе турецкие. Платишь – тебе приносят лежак с матрасом, зонтик. Бегают официанты и носят кофе, чай. Хоть шашлык на пляж принесут. Удобно. А вот туалеты остались общественные. На горочке. Я зашла и попала в детство. Когда я маленькая здесь отдыхала, мы тоже бегали в такие туалеты. С дыркой посередине, без сливного бачка и без дверей. С грубой теткой на входе, которая смывала за тобой длинным шлангом и орала, что все загадили и понабросали бумаги. Я убежала в дальнюю, так сказать, кабинку. Следом зашла женщина. Больше никого. – Уже купались? Как сегодня водичка? – спросила она, снимая трусы и присаживаясь напротив. – Теплая, – сказала я. – А грязи много? – продолжала светскую беседу женщина. – Нет. Вернулась. Леша орал на Катю. Катя все-таки нырнула рыбкой. И ударилась головой о дно. Она лежала на камнях и стонала. Мы с Лешей переглянулись. Вообще-то Катя, как многие девочки, часто ныла. То у нее голова болит, то нога, то живот, то попа. И так болит, что кошмар. Особенно по утрам, перед кроссом. Мы с Лешей привыкли и на Катины причитания не обращали внимания. А когда девочка притихла, испугались. Полотенце намочили, лед положили. Катя лежала белая. Нас двое, Веры нет, толпа детей. |