Онлайн книга «Не вся La vie»
|
– Да, все хорошо, только перерыв у них на обед, буду ждать, – сказала я, – тут все ждут, на улице. Не могла же я сказать мужу, что еду с незнакомым молодым человеком в хорошей, между прочим, машине пить кофе и обедать. – А вы чем занимаетесь? – спросил Петр, когда мы сели и заказали еду. Я взяла салат, кофе и сок. Петр решил съесть мясо. – Журналист. – Не люблю журналистов. – Бывает. А вы чем занимаетесь? – Я банкир. – Настоящий? – Да. – Как Петр Авен? – пошутила я. – Ну, почти, – серьезно ответил Петр. – Впервые в жизни вижу живого банкира, – сказала я. – Да перестаньте, я обычный человек, – застеснялся он. – Очень приятно, – сказала я. – Мне тоже. Оказаться в компании такой очаровательной спутницы… Дальше мы пели друг другу дифирамбы. – Ой, ну что вы, – говорила я, – извините, что навязалась, просто всегда теряюсь в незнакомых местах и в госучреждениях. – Очень хорошо, что так получилось. Мне приятно. – Это мне приятно. – Почему вы не заказали рыбу? Там была дорадо… – Я сама готовлю дорадо. – Столько талантов у такой девушки. – Вы только не подумайте чего плохого. Я, собственно… – Я и не думаю. Принесли заказ. Я жевала свою рукколу и смотрела голодными глазами на его свинину. Вот с мужем я никогда салат не заказываю. Сразу мясо. Много. – С вами поделиться? – спросил Петр. – Если не жалко, – сказала я, потому что терять мне было нечего. В конце концов, мы сидели в забегаловке. Петр уже рассмотрел мое нижнее белье, как, впрочем, и все остальное в этой толкотне. Я знала, что ему звонила барышня. Он знал, что мне звонил мужчина. Еще он видел, что у меня детские влажные салфетки в сумке. А я видела, что у него в портфеле аккуратные папочки. Я брызгала при нем духами вместо дезодоранта, пытаясь перебить запах пенсионера. Мне казалось, я тоже пахну дачником. Так что в сложившейся ситуации я могла есть из его тарелки его свинину. Петр отдал мне половину куска. Я в два заглатывания ее сжевала. – Вы очень вкусно едите, – сказал он. – Ага, – ответила я с набитым ртом. – Я после лагеря все время хочу есть. – После какого лагеря? – испугался Петр. – Детского. – А я раньше был физиком-ядерщиком. – Да что вы? – Я искренне округлила глаза. – Да. – Что же вы здесь делаете? Почему такие мозги не на Западе? – Я работал в Швейцарии, скучно стало. Вернулся и занялся инвестициями. – Боже, какой вы удивительный человек. – Да нет, обычный. – Правда, правда. Удивительный. Вы же, наверное, столько прошли… – Да, начинал десять лет назад. Сейчас уже спокойнее. – А физика? Не жаль, что бросили? – Жаль, конечно. Но что делать… Мы доели, я выпила свой кофе, Петр выпил чай. Чай пил с сахаром, из чего я заключила, что он не законченный пищевой маньяк. Я полезла за кошельком. – Нет, я заплачу, – сказал Петр. – Я зарабатываю, давайте я сама. – Нет, я настаиваю, я в этом смысле консерватор. – Спасибо. Так приятно. Такая редкость в наши дни. – Да, сейчас другие нравы. – И не говорите. Все моральные ценности стерлись. – Да, согласен. Маша, мы с вами ровесники, предлагаю перейти на «ты». – Хорошо. А сколько вам… тебе лет? – Я даже поперхнулась кофе. – Тридцать семь. У меня испортилось настроение. Во-первых, я поняла, что зря волновалась насчет своей справки с указанным годом рождения. Петр в нее даже не заглянул. Иначе, как физик и банкир, посчитал бы, что я на семь лет его младше. Самое обидное, что за день до поездки в ГАИ я сходила в салон и, так сказать, «начала новую жизнь». Мой бывший мастер – Арнольдик, Арик, Арнольд – ушел из салона навстречу собственному счастью. Новый постоянный бойфренд Арика не хотел, чтобы тот работал так далеко от дома и тратил два часа на стояние в пробках. Поэтому Арик из салона уволился. За пять лет я к нему привыкла. Он называл меня «Рыба моя» и «Звезда моя». Правда, у него, как у мастера, были свои предпочтения по части колористики. Ему нравились темненькие. Поэтому я ходила жгучей брюнеткой, а хозяйка салона, которая тоже предпочитала Арика, темно-медная. Я пришла в салон и увидела хозяйку. Она была рыженькая. Ей очень шло. – А у нас теперь Гарик, – сказала она. – Редкое имя. – Да, легко запомнить. Гарик сделал из меня шатенку и отстриг мои косы, которые очень нравились Арику. – Рыба моя, ты прямо русалка, – восхищался Арик. – Сейчас освежим, а то прям русалка престарелая, – сказал брутальный в отличие от Арика Гарик. – Моника Белуччи – ну копия, – размахивал надо мной руками Арик. – Так, Жасмин нам не нужна, – прокомментировал Гарик. В ГИБДД я шла уже шатенкой с короткой драной стрижкой. Я себе очень нравилась. Гарик и хозяйка салона сказали, что мне можно дать восемнадцать, ну максимум двадцать пять. А Петр сказал – тридцать семь. Я пообижалась немного, но потом решила, что у физиков-банкиров свое летосчисление. Мы приехали во дворик отделения ГИБДД за десять минут до окончания перерыва. Нашли нашего пенсионера. – Ну, как тут? – спросил Петр. Пенсионер пожал плечами. Мол, сам видишь. Стоим. – Склеил? – спросил пенсионер меня. – Нет, что вы, мы только кофе пили, – сказала я. – Понятно, склеил, – кивнул пенсионер. К окошку мы прорывались как близкие родственники. – Подержи мои документы, – сказал Петр. – Ой, забыл справку в машине, держи пиджак, я сейчас. Я послушно держала пиджак и документы. Рядом стояла милая девушка, которая все время роняла свидетельство о браке. Она меняла права из-за смены фамилии. – Господи, – не выдержал дачник, – ну мы-то понятно, а тебе оно зачем, толкаться? Жила бы спокойно. Девушка молча показала ему свидетельство. Как часто бывает с девушками, ей не захотелось быть Сторублевой, а захотелось стать Альфредо-Кадара. Или наоборот – Кадара-Альфредо. При том, что муж, носитель такой фамилии, был гражданином РФ, как я успела вычитать в ее свидетельстве. |