Книга Заморские женихи Василисы Прекрасной, страница 26 – Татьяна Эдел

За день до урагана аэропорты закрылись, и транспорт не ходил уже с 12 часов дня. Я поехала к Леве рано утром, Манхэттен стоял пустой, страшно, людей нет нигде, и проезд везде бесплатный, даже в автобусе, где обычно 5,50. Будто война, не дай господи.

Эвакуироваться предлагали нескольким районам и госпиталям. Не знали, что делать, наша квартира на Брайтон-Бич, океан рядом. Сообщили в новостях, что наш район только засыпало песком совсем немного. А в Бронксе выл ветер и лил дождь. Болело сердце, выпила корвалол, не помогло, пришлось принять валидол. Боялись, что будет отключено электричество. Мосты закрыты, как поеду на работу и будем ли работать, не знала. Мы с Левой смотрели фильмы в компьютере, один за другим, и занимались любовью, как перед концом света.

Все отделались легким испугом, шторм не состоялся, ураган пронесся мимо. Я поехала на работу. Дочь обиделась, разговаривать не хотела. И с Левой тоже начало твориться что-то странное. По ночам он отодвигался от меня на самый край, я даже беспокоилась, как бы он не упал. Ходил задумчивый, неразговорчивый. Мне даже порой казалось, что я лишняя в его квартире. Но это ощущение приходило поздно вечером, и никуда уже не уедешь из такого далека. Ощущение не из приятных. Дома с дочерью обстановка не лучше, я оказалась в западне, больно до слез. Плакала только в ванной, там не слышно.

Однажды ночью проснулась от того, что он сильно трясется. Лежит на спине, вытянувшись в струнку, и сильно трясется. Меня обуял ужас. Я тихонечко позвала его по имени, но он не слышал. Тогда я начала читать про себя молитву «Отче наш». Он глубоко вздохнул и притих. Потом повернулся на бок и засопел тихо. Кое-как успокоившись, уснула и я.

Ему нравилось будить меня, просто включив свет посреди ночи и начиная шебуршать страницами. Я обычно просыпалась, прижималась к его боку и просила:

– Давай, слушаю.

А слушать я должна цитаты великого грузинского философа древнего. Не знаю, но, по-моему, этот философ был ненормальным. Я не могла понять практически ничего и никогда. Лев с выражением читал полстраницы, потом, умиротворенный, выключал свет и опять засыпал. Мда…

Следующие три дня я ночевала дома, он находился в депрессии.

– Ты приедешь сегодня полечить меня? – негромко спросил Лев по телефону.

– Приеду, – с облегчением ответила я.

Вечером после ужина я спросила о его состоянии и почему он от меня шарахается и трясется ночью.

У него глаза округлились:

– Ты чего себе понапридумала? Ну два дня мне было нехорошо, и все.

Говорил, что со мной нет проблем и нервов, есть озабоченность, как найти дорогу к его детям в отношении меня. Сказал, что восхищается мной и удивляется, как я веду себя дома, что у меня через две минуты могут появиться готовые котлеты на столе или отбивные за десять минут.

– Ты метеор, – смеялся он.

И еще говорил, что если бы ему раньше сказали, что существует женщина с такими качествами, как у меня, ни за что бы не поверил.

Ну и слава богу, что все так.

В пятницу после работы встретились опять в Манхэттене и гуляли до ночи пешком, машину припарковали: там Неделя высокой моды, так интересно все, да и вообще везде красота и жизнь прекрасна.

В следующие выходные поехали в гости к его двоюродному брату. Дорога заняла более двух часов туда, а обратно – и того больше. Я была расстроена новостью, полученной утром. Оказывается он едет вместе с внуками и бывшей женой в Доминикану. Я огорчилась страшно, но он сказал, что путевки куплены были еще в марте, когда мы были незнакомы. Я переживала, и милый пребывал тоже не в духе. Причина его мрачного настроения мне казалась совершенно непонятной. Он даже не разговаривал, что было совсем несвойственно для поездки за город. Машину гнал, будто она ракета, а не автомобиль, и сколько я ни просила сбавить обороты, он молчал и жал на газ. На обратном пути мои нервы не выдержали, и я прямо на ходу перелезла на заднее сиденье.

Там, сжавшись в комочек и молясь об успешном завершении пути, задала вопрос, внезапно пришедший на ум…

– А вы в одной комнате спите с женой на отдыхе?

– Да, – коротко ответил он.

Его ответ был равносилен нокауту. Как же так?

Меня словно размазали по стене. Я вжалась в кресло, и горе вместе с ужасом, превратившиеся в моем воображении в страшное существо, охватили меня своими щупальцами.

Когда мы поднялись в квартиру, я сразу отправилась в спальню и не выходила. Через несколько минут он буквально ворвался с немым вопросом на потемневшем лице. Я гладила его рубашки. Показала язык и отвернулась. Просветлев, вышел так же молча. Может, он подумал, что я собираю вещи? У меня в тот момент таких мыслей еще не было.

За неделю острота новости о поездке сгладилась. Был вечер пятницы. После вкусного ужина Лев улегся на диван, места на котором для меня не было, а развернуть эту «книжку» он и не думал. Я подтащила поближе плетеное кресло-качалку и уселась рядом.

– Вот сколько мне дней рождений пережить нужно за год? – сам себе с улыбкой задал вопрос он. – Вроде бы все закончились.

И он начал перечислять эти даты своих близких родственников, начиная с марта, когда родился сам. Вспомнил всех, потом, встрепенувшись, сказал:

– О, Валентину забыл, – как пулю выпустил.

– Ты еще и Катерину забыл, – с горечью сказала я и, встав с кресла, ушла в спальню.

– Катюша, да с тебя все начинается! – пытаясь сгладить свой промах, прокричал он вслед.

Но стало ясней ясного, что меня в его жизни нет. Все эти страстные объятия не стоили и ломаного гроша.

Я пыталась читать, буквы не хотели складываться в слова, пробовала вязать, рисунок сбивался ряд за рядом. Заболел зуб. Он ныл и ныл, как надоедливый соседский ребенок, и не было никакого сладу.

Рано утром я попросила:

– Отвези меня к стоматологу.

– Может, дотерпишь до понедельника и пойдешь к своему врачу?

– Не собираюсь мучиться еще двое суток, – буркнула я, чувствуя себя несчастной до глубины души.

Мы сели в машину и поехали.

– Ты там надолго? – спросил он.

– Наверное, час, – ответила я, понимая, что вопрос задан просто для проформы.

Несмотря на субботний день, клиника неподалеку от моего дома, куда привез меня Лев, работала. Принимала доктор-женщина лет 35. Она переспросила:

– А может, вы до понедельника дотерпите и пойдете к своему врачу?

Я удивилась странности вопроса и ответила:

– Но вы ведь тоже врач, я доверяю вам.

Болело где-то под коронкой в районе зуба мудрости. Врач обследовала область боли и ввела укол с анестезией. Предполагалось распиливание коронки, удаление моста, а там уж по ходу выявленной картины.