Книга Шторм войны, страница 120 – Виктория Авеярд

Они пытаются переглядеть друг друга – два короля. Контраст разителен. Кэл молод, он испытанный воин, но неопытный политик. Движимый любовью, страстью, огнем, который вечно горит в его душе. А мой отец владеет разным смертоносным оружием – и сталью, и словами. И он бесконечно холоден. Живая статуя с пустым сердцем.

Отец мог бы поставить точку здесь. Отделить Разломы от Норты, расторгнуть мой брак. Но нет, он никогда так не поступит. У него свои планы, глубину которых я даже не представляю. И они зависят от того, сохранит ли Кэл свой трон.

Отец говорит медленно, словно сдерживая себя:

– Я не говорю о войне с Монфором или с Красными преступниками, которые с ним в сговоре, – он кладет руки на колени, демонстрируя многочисленные кольца и браслеты. Все они смертельно опасны. – Ударим их в больное место. Лишим победы, которую они, по их мнению, одержали здесь. Станьте Серебряным королем – королем для своего народа.

Лорд-певец заговаривает первым. Я невольно задерживаю дыхание, боясь его голоса.

– Что вы предлагаете?

Отец не удостаивает Джулиана взглядом.

– Ваш манифест принесет вред стране, – говорит он Кэлу. – Отмените его.

К моему удивлению, Джулиан откровенно смеется. На удивление добродушно. Впервые такое слышу.

– Простите, ваше величество, но мой племянник не может запросто отказаться от того, что сделал сегодня. Это признак слабости, которая не подобает королю.

Тогда отец поворачивается, пригвоздив Джулиана взглядом к месту.

– Это подобающее наказание Красным за измену.

И Кэл не выдерживает.

– В Норте правлю я, а не вы, – произносит он, стараясь говорить как можно более внятно. – И никто другой, – добавляет он, бросив многозначительный взгляд на дядю и бабушку. – Манифест останется в силе.

Отец реагирует быстро.

– В моем королевстве этого не будет.

Как и мама, я подаюсь назад, когда Кэл делает шаг вперед, сократив расстояние между собой и моим отцом. Это выглядит почти как вызов.

– Ладно, – выговаривает он, гневно глядя на короля Разломов.

И вновь они смотрят друг на друга, не моргая, не отводя глаза.

Хотела бы я дать обоим пинка. Прекратить это раз и навсегда.

Анабель вмешивается, прежде чем весы успевают качнуться. Она аккуратно становится между королями и кладет руку на плечо Кэла.

– Мы всё обсудим утром, на свежую голову, когда будем лучше представлять ситуацию.

Джулиан встает и поправляет одеяние.

– Согласен, ваше величество.

Мама тоже считает, что это разумно, и жестом приказывает Птолемусу следовать за ней. Я, чувствуя себя опустошенной, встаю. Лишь отец продолжает сидеть. Он не сдастся первым.

Кэл меньше склонен играть в эти игры. Он отворачивается, равнодушно отмахнувшись от нас.

– Очень хорошо. Увидимся утром.

Он делает паузу. И смотрит на меня.

– Можно тебя на пару слов, Эванжелина?

Я киваю, чувствуя себя необыкновенно хитрой. У остальных на лицах сильнейшее недоумение.

– С глазу на глаз.

Я медленно опускаюсь обратно в кресло, а остальные молча выходят. Даже отец, который удаляется во главе нашего семейства. Лишь Птолемус оборачивается, и на мгновение наши взгляды встречаются. Я машу брату рукой. Все будет в порядке, ему не о чем беспокоиться.

Джулиан охотно исполняет желание племянника, но Анабель медлит.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спрашивает она, бросая взгляд на нас.

– Нет, Нанабель, – отвечает Кэл.

Он ловко направляет ее к двери. Она замечает это и недовольно поджимает губы, но, тем не менее, кланяется. Кэл король, и она обязана повиноваться.

Когда за ней закрывается дверь, я немного расслабляюсь и опускаю плечи. Кэл стоит спиной ко мне, и я слышу его прерывистый вздох.

– Корона тяжелая штука, правда? – спрашиваю я.

– О да.

Он неохотно поворачивается. Больше не нужно держать лицо в присутствии совета и родных, и Кэл тоже сутулится. Он измучен и вот-вот сломается.

Я поднимаю бровь.

– Она того стоит?

Кэл не отвечает. Он молча подходит к креслу напротив и откидывается на спинку, вытянув одну ногу. Кажется, я слышу хруст колена.

– А твоя? – наконец спрашивает он, указывая на мой ничем не украшенный лоб.

В его словах нет враждебности – впрочем, я ее и не ожидаю. Кэл слишком устал, чтобы ссориться со мной.

А я теперь не вижу смысла в ссоре с ним.

– Сомневаюсь, – негромко говорю я.

Мой ответ удивляет Кэла.

– Ты намерена что-то делать? – спрашивает он, и в его голосе звучит… возможно, надежда.

«Не намерена», – думаю я. А вслух отвечаю:

– Что я могу? Во всяком случае, пока ОН держит поводок.

Кэл понимает, кого я имею в виду.

– Эванжелина Самос на поводке… – произносит он, наигранно усмехаясь. – Так не бывает.

У меня недостает сил его одернуть. Я могу сказать лишь:

– Я бы правда хотела, чтоб было иначе.

Он проводит рукой по лицу, на мгновение закрывая глаза.

– Я тоже.

Я невольно усмехаюсь. Нытье мужчин не перестает меня удивлять.

– Какой поводок может быть у короля Норты? – с издевкой спрашиваю я.

– Их больше одного.

– Ты сам загнал себя в угол, – замечаю я, пожимая плечами. К этому человеку я не питаю особого сочувствия. – Тебе дали выбор. Последний шанс что-то изменить, прежде чем они ушли.

Кэл резко подается вперед.

– А что было бы, если бы я выполнил их требования и снял эту адскую штуковину? – в подтверждение своих слов он срывает с головы корону и отбрасывает ее прочь. Как эффектно. – Хаос. Бунты. Возможно, еще одна гражданская война. И уж точно мне пришлось бы воевать с твоим отцом. Быть может, даже с родной бабушкой.

– Не исключено.

– Не надо читать мне мораль, Эванжелина, – огрызается Кэл, начиная терять терпение. – Можешь сидеть здесь и обвинять меня в своих проблемах, если угодно, но не притворяйся, будто ты тут ни при чем.

Я чувствую, как к моим щекам приливает жар.

– Прости?

– У тебя тоже был выбор, но ты раз за разом предпочитаешь ничего не менять.

Вместо рычания у меня вырывается шепот.

– Потому что мне страшно, Кэл.

И это его немного успокаивает. Как прохладный компресс поверх свежего ожога.