Только теперь она не самое неприятное в моем путешествии. Я знала, что еще долго не засну, потому что в моей голове зароились мысли, вызванные в памяти говорливой торговкой…
Зерных был одним из первых городов, где я побывала. Пять дней пешего пути на юг от Балуги – и он уже радует тебя своими березами и мелким земляничным кустарником.
Влада редко давала мне возможность покататься на чьей-то телеге: удача улыбалась, если я умудрялась договориться с возничим за те гроши, которые у меня оставались со сдачи – ведьма знала цену деньгам. Поэтому я вдоволь натрудила ноги, путешествуя под мягким солнцем по пыльным дорогам королевства.
Удивительно, что имя короля я не слышала не только от Владимиры, – кроме богини-матери она никого не считала достойным упоминания всуе – но и от Ридена и других жителей Балуги тоже. Мне казалось, что правитель – это человек (или же…), имя которого должно звучать хотя бы в гневных или пьяных речах. Другое дело Король духов, у которого просто-напросто имени не было…
За год проживания у ведьмы я хотя бы узнала, что их земля именуется Горжанью – странное название для королевства, но людей почему-то оно устраивало, никого свергать не собирались (а раньше это было достаточно популярным методом выражения народного мнения, если верить истории).
А вот Зерных полностью себя оправдывал: больше всего в этом городе было пшеницы. А еще цены на птицу были дешевые, в чем я благодаря Владе неоднократно убеждалась. Ведьма посылала меня туда за курицей.
Проблема с этим животным выяснилась уже на месте: я не могла видеть, как режут кур. Когда птице в первый раз свернули на моих глазах шею, «палачу» грозило остаться без заработка. Не знаю, что со мной происходило – я столько раз наблюдала, как ведьма разделывает тушки; не скажу, что хорошо это переносила, но курицы почему-то меня жутко пугали – может, глаза слишком сильно выпучивали.
И вот в очередной раз фермер выбрал при мне птицу и приподнял ее за шею.
– Где-нибудь в помещении, дяденька! – постаралась я перекричать гомон носящихся по загону наседок и замахала руками. Выражение лица было достаточно убедительным, чтобы мужчина, хмыкнув в бороду, протопал внутрь дома. Курица покачивалась в его руке.
Я выдохнула, и сразу же справа послышался дружелюбный смех. Не знаю, почему я решила, что он именно такой… Парень, как оказалось, некоторое время наблюдал за мной, и когда я повернула голову, приветливо улыбнулся:
– Раньше я тоже не мог видеть, как делают мясо. Но к этому привыкаешь!
Я задержала на нем взгляд, потому что до этого со мной на улице просто так не заговаривали. Я обращалась к людям в случае надобности – спросить дорогу, узнать цену – а они ко мне, если продавали товар. Но у человека рядом со мной вопросов не было. Он только шире улыбнулся:
– Серьезно, чувствую себя петухом, которого сейчас освежуют!
Сравнение показалось мне странным. А тон, которым оно было произнесено, вдруг напомнил мне Соула. Я покосилась на солнечное небо – в груди ничего не колыхнулось, и чтобы мысли не задержались на друге, я немного скомкано сказала, поспешив:
– Вы не петух. Не похожи.
Он снова расплылся в улыбке, а я не смогла понять, почему сейчас взгляд отвести очень захотелось. Я же не знала, что тогда уже все началось…
Его звали Вуржин, происходил он из семьи моряков, живших на севере Мидамина – второго из четырех Зелоорских королевств. Парень был невероятно добр, помог донести мне продукты до выхода из города и даже нанял возничего, везущего дрова в Огрионт, – до Балуги было совершенно в другую сторону, но он заплатил ему, чтобы в первую очередь я смогла добраться до города.
Я могла только благодарить его, когда он отмахивался, как от пустяка. Его обращение смущало, но одновременно заставляло сжиматься сердце – он был так приветлив, что в это не верилось. Но почему-то вселяло надежду. Тогда я еще не понимала, что им движет, и лучше бы оставалась в неведении до сих пор. Он выразил желание увидеть меня еще раз, а Владе я об этом случае не рассказала, не считая чем-то особенным, – если бы я поступила иначе, возможно, все бы обошлось.
Но у судьбы и Влады были другие планы. Уже в следующем месяце я снова отправилась в Зерных. Правда, того парня я в те дни не встретила, но когда я была в городе в четвертый раз, увидела его около памятника Зерну на главной площади. Он как-то сразу заметил меня, а подбежав, взял сумки – первой мыслью было, что он хочет меня ограбить, – и повел показывать какое-то «адски интересное место». Не помню, с какого момента нашей встречи он уже стал периодически держать меня за руку, чтобы я в очередной раз свернула не туда.
В Горжани теплеет быстро. В апреле уже нигде не увидишь и кромки коричневого снега. Но несмотря на довольно сносную погоду, ветер любил пробирать до костей – как раз весной в королевство приходят сильные потоки. И однажды, не вынеся вида моих мучений, Вуржин взял мои руки в свои и начал греть пальцы дыханием.
Я чувствовала, как горячий воздух щекочет кожу, и на душе непроизвольно менялось что-то. Я и мечтать никогда не могла, что со мной на земле будут обращаться так по-дружески. Риден знал меня давно, Влада – она ведьма, ее нельзя приводить в пример, а этот парень – он не знал, кто я такая, видел меня только пару раз за последние несколько месяцев, но каждый проявлял такую доброту, которую не всегда встретишь на звездах.
Сначала я опасалась его внимания – пыталась разглядеть на лице намеки, что все это не взаправду, и я просто по какой-то неведомой причине игнорирую инстинкт – но, в конце концов, поняла, что мне ничто не угрожает. И начала радоваться нашим встречам. У меня появился друг на земле!
Но лучше бы я обманулась в мыслях чуть раньше.
В последние дни апреля небо было очень пасмурным. Я не видела звезд уже около недели, и это странно успокаивало. Будто никто и не наблюдает за тобой свысока. Хотя пытаться разглядеть меня с неба – это то же самое, что искать искру пламени среди сотни огней вечернего города, – но даже так я никогда не могла выходить под блеск небесных светил, не съежившись, будто сейчас получу за очередную проказу.
Но звезды были безразличны. Никто не светил ярче, чем ему это положено, никто не передвигался по небосклону, если бы ему вдруг вздумалось. А тучи, закрыв от меня небесное великолепие, оказали неоценимую услугу – я больше не вздрагивала при любом показавшимся мне необычным отблеске.
Вуржин шел рядом и постоянно подергивал головой. Я не могла уловить причину его волнения. И думала, что на него действовала таким образом погода – я слышала от Влады, что некоторые земляне очень болезненно реагируют на ее изменения.
– Слушай, Джина, – окликнул он, прежде чем я успела задать ему вопрос. Он взглянул на меня, и вдруг его лицо неуловимо изменилось. Он нервно засмеялся, смотря в сторону, будто вспомнил давно забытую шутку. – У тебя же всегда такие красивые медные волосы, даже сейчас, когда солнца нет.
Я перевела взгляд на косу, которая слегка оттенялась дневным светом.
