Лира нахмурилась.
– Волосы еще как помело, горький каштан, – добил я.
– Ты никак стилистом заделался? – громко фыркнула Лира – и неубедительно. В глазах поселились молнии. – Тебя случайно «Фениксы» на подработке не держат?
– Им лишние рты не нужны. Да ты и сама знаешь.
– Ах… козел.
Я взгляд проигнорировал. Лира опять сделалась красной.
– Можно подумать, ты так уж петь хотела. Дайрек не слепой, знаешь.
– Знаю, поэтому пусть и не надеется, что я просто так уйду. Ему это тоже выгодно: ему популярность, мне популярность. Разговоры – да в нашем Уме! – группе на пользу: потом еще локти кусать будет, что не согласился сразу встречаться с прекраснейшей студенткой университета.
Я поднял брови.
– Это ты-то прекраснейшая?
– Мне повторить, что ты козел?
– И не встречаться, а играть в роман, – поправил я.
– Да разница? – девушка коснулась виска костяшкой согнутого пальца, будто устала. – Ум и не поверит, если все по-настоящему будет…
– То есть ты притворяешься, что соседка Лоры тебе не нравится.
Лиринетта долго буравила меня.
– Ну и репей ты, Шоко. Нет, в этом я не притворяюсь… Да я вообще ни в чем не притворяюсь! – опомнилась она. – Чего пристал?!
– Долг обязывает.
– Иди своей дорогой! Сам-то – чего за нее заступаешься, а?
– А у нее глаза мои, – вспомнил я и потрогал свою прядь волос. – Мой цвет.
Лира округлила очи и не нашлась на это. Фыркнула, как дракоша, и ушла побыстрей, тренькнув браслетами, пока я снова ее не остановил.
Мда. Душа девушки – темна, как тайны зеркала. Насколько я слышал, новенькая была из «обиженных», магия до сих пор не пробудилась. Френсису что ль на нее намекнуть? Подтянул бы.
Кстати, о преподах. Почему они всегда на эти лица надеются? А если какое-нибудь из них поломается и не укроет защитным полем универ, когда будет нужно? Хватит ли магии студентов? Перестраховка – как пустой звук. Лингинден бы сказать об этом. А то не дело, что никто не знает, что эти лица такое и как они работают.
– Дольче Ферд, – услышал я как по заказу. Оказывается, стоял все это время около ее кабинета. Заместитель директора вышла на свет. – Вы ко мне, дольче Ферд?
Глава 22. Смерч
Лингинден перебиралась от парты к парте грузно, впрочем, это ее нисколько не смущало. Казалось, она сосредоточена на чем-то своем, что не мешало ей раздавать тесты в правильном количестве и порядке.
– Определение уровня ваших профессиональных навыков. Определение уровня вашего магического умения. И ряд вопросов по действиям, предпринимаемым для выживания в экстремальных условиях, – громко произносила она.
Когда очередь дошла до меня, первый курс заметно оживился. Я нахмурилась, делая вид, что не замечаю их ухмылок и взглядов, сошедшихся в одной точке – на мне. Ибику и его дружок старались чуть ли не усерднее остальных. Так хотелось выразить, что меня от них тошнит. Но приходилось терпеть – не под взглядом же Лингинден.
Несколько часов было потрачено на решение тестовых задач, и на это время студенты потеряли ко мне интерес. Я не особо заботилась о результате. Хотелось поскорее выбраться из этой аудитории и зайти к библиотекарю за новыми книгами – на этот раз от меня баба-яга не отвяжется. Я ее достану. Надо больше библиотеки иметь, чтобы учащиеся сами ломали головы, перерывая книги, а мои давно закончились.
Экзамен, завершающий этот триместр, я не потяну, значит, мне надо побыстрей раздобыть способ поиска человека или тот, который бы помог мне скрываться от звездной стражи. Жаль, я не подумала о последнем раньше, столько времени потеряла.
Выходящий из аудитории – каждый – считал своим долгом задеть меня своими частями тела. Как теперь плечи болят. Некоторым, впрочем, я тоже оставила взамен подобный подарочек.
– Бывать болит, да? – оскалился Арпику, единственный «пожалевший» меня и мои бока, и захихикал, как хрюшка. Его владение карпским так и не улучшилось.
– Болит бывать, – передразнила я и с непроницаемой миной прошла мимо. Он выпучил на меня глаза от такой выходки. Все бы так реагировали и молчали.
В нужную мне башню прохода не было – ах вы студенты, которые позволили себе лишнего! В наказание за вовремя не скрытую от преподавателей оплошность, всем теперь приходилось добираться до следующей горы пешком, а следовательно, и до возможности вновь пересекать Храм с помощью порталов. Ведь башни имели связь между собой только такую. Наверное, только подземелья соединены в одно большое, но я не проверяла.
Мы спускались к подножию горы по выступам, сбитым в подобие дороги матушкой-природой, шли минут пять до следующей башни и уже по лестнице, установленной заботливой студенческой рукой, забирались на площадку. Последняя уже зияла дырой – я слышала, как кто-то разнес утром стену, послужив части универа будильником к первой паре. Зайдя на площадку, я залюбовалась этим грубым великолепием – дыра повредила еще и пол.
А затем я бросила взгляд на землю позади… Уже январь. Странное ощущение. Пороги, превратившиеся еще в один ряд гор – замерзшая вода только сильнее напоминала породные выступы, чем себя саму. Столбы башен будто свечи, которые кто-то забыл зажечь. Прозрачно-грязное небо, не отличающееся по цвету ни от чего внизу – только макушки леса служили незначительным разделителем. Все в снегу, все белое. И кто-то жалеет природу, тоскливо воя вдали…
– Загородила тут проход, – вырвал меня из оцепенения чей-то голос. Как я сразу Лиринетту не узнала, с ее подружками.
Надоели уже.
– Опять, – вздохнула я, отодвигаясь. Почему-то тянуло смотреть на лес. Стоять – и слушать далекий голос.
– Да уйди ты с дороги! Вообще!
А мне казалось, я освободила место. Девушки, взметнув волосами, гордо прошли мимо меня, а одна попыталась задеть плечом. Я сделала шаг назад.
Вой повторился. Какой же он печальный!..
Я не успела опомниться.
– Аа! Крома!
В тело врезалась земля, твердая и колючая от мерзлоты, и я уже катилась к подножию горы, щупая камни, кочки, корни – все, что не упокоилось под снегом. Внизу моя спина, наконец, обрела опору, и из горла вырвался сдавленный хрип.
Я упала? Как так вышло?
Я – опять упала? Как в тот раз, мучительный год назад, почему это повторилось? Меня тогда Ковен прогнал.
Тогда мне было стократ больней.
Небо – серое и мутное. Такие у него глаза, у Ковена? Мне казалось, совсем другие. Синие, как Вселенная… Воет-воет в груди. Почему я это вспомнила? Почему закрыла ладонями глаза? Почему ты напоминаешь мне об этом, вой лесной?.. Я же только пережила. Я же тебя об этом не просила. Я же ищу его, я ищу…
