Книга Отдай свое сердце, страница 24 – Валерий Роньшин

— На нас заявок скорее всего нет, — сказала Крутая.

— Тогда я вас пропустить не могу. — Милиционер взглянул на Генку. — А ты, мальчик, можешь пройти.

Ребята отошли посовещаться.

— Иди один, Самокат, — сказал Горохов.

— Еще чего, — сдрейфил Генка.

— Спокойно, — сказала Любка. — Я сейчас покол­дую, и мент нас всех пропустит.

— Ну-ну, — скептически хмыкнул Макс.

Крутая что-то пошептала себе в ладони.

— Молодые люди, — окликнул их милиционер. — Ну что вы там стоите? Проходите... — И он, щелкнув каблуками, отдал ребятам честь.

— Как это тебе удалось? — спросил Горохов у Любки, когда они уже поднимались на лифте.

— Долго ли умеючи, — усмехнулась Крутая.

В длинный-предлинный коридор третьего этажа вы­ходило множество дверей с табличками: отдел по борь­бе с тем, отдел по борьбе с этим... И лишь на дверях 309-го кабинета было просто написано:

ОСОБЫЙ ОТДЕЛ

Мальчишки, оробев, затоптались. А Любка уверен­но постучала в дверь.

— Да, да, — послышался мужской голос. — Входите.

Ребята вошли в кабинет. И увидели двух офицеров. Майора и капитана. Майор был похож на Колобка с усами. А капитан — на штык без усов.

— Здрасьте, — поздоровались ребята.

— Здравия желаю, — ответил майор. — Чем можем служить?

— Я Гена Самокатов, — робко промолвил Генка.

— А-а, — припомнил майор. — Это ты мне только что звонил?

— Да, я.

— Понятно... — Майор взглянул на Любку. — Вот так номер, чтоб я помер, — подкрутил он усы. — Да это никак первая красавица нашего города.

— Она самая, — бойко откликнулась Крутая, со смаком чмокнув жвачкой.

Майор перевел взгляд на Макса.

— Ну а ты, конечно, Горохов, по прозвищу Горох.

— А откуда вы знаете? — изумился Макс, напрочь забыв, что Генка и про него по телефону рассказывал.

— Я еще и не то, парень, знаю. Ну-ка, колись, кто позвонил в милицию и сообщил, что дом на Лиговке заминирован?

Тут до Горохова дошло.

— А-а, это вы Самоката по телефону слушали.

— Так точно! — Майор указал на стулья, стоящие вокруг стола. — Проходите, орлы, садитесь.

Ребята прошли. Сели.

— Меня зовут майор Гвоздь, — представился уса­тый. — Петр Трофимыч. Я начальник Особого отдела. А это — капитан Кипятков, — указал он на безусого. — Мой заместитель.

Капитан молча козырнул.

— Ну что, удивлены? — подмигнул майор ребя­там. — Звонили по телефону желания, а попали в ФСБ.

— Да уж, — ответила за всех Любка.

— На самом деле, ничего удивительного в этом нет. Служба безопасности просто-напросто прослушивает телефон желаний.

— А зачем? — спросил Макс.

— По долгу службы, — пояснил Гвоздь. — ФСБ обя­зана знать, какие у граждан желания... Ну, а теперь к делу. — Майор повернулся к Генке. — Меня заинтере­совал твой рассказ, парень. Он как раз по нашей части.

— В каком смысле? — не понял Самокатов.

— В самом прямом. Особый отдел занимается пара­нормальными явлениями. Проще говоря, всякой чертовщиной... — Гвоздь достал из кителя мятую пачку «Беломора» и, выбив папироску, закурил. — Припо­мни-ка, сынок, как выглядела рука, что к тебе в форточ­ку залетела?..

— Рука как рука, — сказал Генка. — Только черная.

— Абсолютно черная?

— Да пожалуй, нет. Скорее темно-коричневая.

— Пальцев у нее сколько было?

— Пять.

— А может, шесть?

— Нет, пять.

— Длинная, короткая?..

— Примерно, как ваша.

— И такая же волосатая?

— Нет, совсем без волос.

— А ты бы ее узнал, если б снова увидел?

— Еще бы! Конечно.

Майор выдвинул ящик стола и достал фотографию.

— Эта?

Самокатов взглянул на снимок.

— Ни фига себе! — воскликнул он. — Да, эта!

— Смотри внимательней.

— Она, она! На сто процентов!..

Макс с Любкой тоже взглянули на фото.

— Фу, какая противная, — поморщилась Крутая.

— Будто от мумии, — добавил Горохов.

— Угадал, парень, — сказал майор Гвоздь. — Перед вами фрагмент фотоснимка мумии египетского жреца Па Ди Иста. Мумия находится в Египетском зале Эрми­тажа. На прошлой неделе кто-то отрезал ей правую ру­ку. Вот эту самую... — майор постучал ногтем по сним­ку. — Я тогда сразу смекнул, что это не банальная уголовщина, а действия черных магов, знающих обряд под названием «Рука Смерти»... — Гвоздь помолчал, выпус­тив из ноздрей густое облако дыма.

— А что это за обряд? — спросили ребята.

— Ровно в полночь руку мумии приносят на кладби­ще, — начал рассказывать майор, — и зарывают в свежую могилу. Потом зажигают свечи и произносят маги­ческое заклинание. Если рука вылезет из могилы — об­ряд удался. С этого момента она превращается в Руку Смерти и по приказу черных магов может задушить кого угодно...

По мере того, как Гвоздь говорил, в душе у Самокатова нарастал страх. А когда майор закончил, Генка громко воскликнул:

— Ни фига себе! Значит, меня кто-то хочет убить?!

— Судя по всему, нет, парень. Иначе мы бы с тобой сейчас не беседовали. Рукой Смерти тебя просто попу­гали.

— Попугали?! — еще громче вскричал Самокатов. — Да если б я ее сковородкой не огрел, она бы меня, точно, задушила!

— Ты, конечно, геройский парень, — отметил Гвоздь. — Да только Руку Смерти сковородкой не оста­новишь. Ее вообще ничем нельзя остановить. Это иде­альное орудие убийства. Она проникает куда угодно и смыкает свои мертвые пальцы на горле намеченной жертвы, а после убийства возвращается к хозяину.

— А кто ее хозяин?! — выпалил Генка. — И для чего ему меня пугать?!

Майор Гвоздь пожевал папиросу.

— Ответы на эти вопросы надо искать в твоих кош­марах.

— А как же лявры? — встряла в разговор Любка. — Ведь от них же все кошмары.

— Это обычное заблуждение, — сказал майор. — Лявр я знаю. Они, в сущности, безобидные твари. Так, припугнут маленько... А у тебя, парень, — Гвоздь вновь глянул на Самокатова, — ужасы первого сорта. Тебя и под поезд толкали, и сердце из груди вынимали, и в па­учьих лапах ты побывал... Не-е-т, — щурился майор сквозь папиросный дым. — Тут действует нечисть выс­шего разряда.