Книга Все ловушки Земли, страница 265 – Клиффорд Саймак

Ему и защититься-то нечем, кроме этой кочерги. Земля теперь мирная планета, на ней почти не осталось оружия, не то что раньше, когда оно было вроде кухонной утвари.

Он подошел к окну, растворил его и обнаружил, что дождь кончился. Сквозь гонимые ветром тучи проглядывала луна.

Внизу, прямо под окном, виднелась крыша веранды. Пакстон прошелся по ней взглядом: несложный маршрут, если босиком, и до земли от нижней кромки не больше семи футов.

Он снял туфли, затолкал их в карманы плаща и полез в окно. Но миг спустя вернулся в комнату и приблизился к двери. Бесшумно отодвинул засов. Непорядочно было бы сбежать, оставив комнату запертой.

Крыша была скользкой от дождя, но Пакстон благополучно добрался до ее края, двигаясь со всей осторожностью, пядь за пядью, и спрыгнул в кусты. Не обошлось без царапин, но он сказал себе, что это пустяк. Надел туфли, оправил одежду и быстро зашагал к опушке. Там постоял, глядя на дом — темный, безмолвный. «Как только вернусь и разберусь с проблемой, — наказал себе Пакстон, — напишу Нельсону длинное письмо, все объясню и извинюсь».

Ноги сами нашли тропинку, и Пакстон двинулся по ней в мертвенной лунной полумгле.

— Сэр, — раздалось за спиной, — вижу, вы решили прогуляться…

Пакстон аж подпрыгнул от ужаса.

— Ночка для этого в самый раз, сэр, — спокойно продолжал голос. — После дождя кругом такая свежесть и прохлада…

— Кто вы? — спросил Пакстон, у которого волосы встали дыбом.

— Пертви, сэр. Робот, сэр.

Пакстон нервно рассмеялся:

— Ах да, помню. Враг Грэма.

Из кустов на тропинку вышел робот.

— Наверное, было бы слишком смелым предположение, что вы пришли взглянуть на полигон?

— Почему же слишком? — ухватился за соломинку Пакстон. — Не знаю, какие еще у тебя предположения, но именно этим я и занимаюсь. В жизни ни о чем подобном не слыхал, поэтому здорово заинтригован.

— Сэр, — обрадовался робот, — я полностью к вашим услугам! Уверяю, здесь никто лучше меня не объяснит вам суть происходящего. Я при мастере Грэме с самого начала, и если у вас имеются вопросы, постараюсь на них ответить.

— Один вопрос у меня точно имеется: для чего все это нужно?

— Конечно же, — ответил Пертви, — поначалу это было просто развлечение для растущего мальчика. Рискну высказать мнение, сэр, что теперь все гораздо серьезнее.

— Ты к тому, что это часть «Продолжения»?

— Верно, сэр. Мне известна роль войн в истории человечества; известно и то, что люди не желают признавать огромную важность и многогранность этой роли, не желают даже думать о ней. Среди развитых человеком искусств, наверное, не найти другого, которому бы уделялось столько же времени, денег и мыслей.

Тропа пошла под уклон, и впереди в бледном рваном сиянии луны открылся лоснящийся гладкий горб.

— Этот купол, — заговорил Пакстон, — или как он правильно называется… Его то видно, то нет…

— Полагаю, сэр, — ответил Пертви, — правильный термин — силовой экран. Пара наших роботов создает над полигоном непроницаемое поле. Насколько мне известно, сэр, ничего нового изобретать не пришлось, приспособили то, что было. Добавили лишь временной фактор для дополнительной защиты.

— А от чего нужна защита?

— В нашем арсенале есть ПК-боеприпасы, сэр. ПК значит «полная конверсия». Мы их применяем во множестве по своему усмотрению, и…

— Ядерное оружие? Но как вы можете…

— Всего лишь игрушки, сэр, абсолютно безопасные, — весело возразил Пертви. — Совсем крошечные бомбочки, не больше горошины. Критическая масса мизерная. Излучение довольно мощное, но очень нестойкое, и примерно через час…

— Вижу, вы тут серьезно работаете над реалистичностью, — мрачно перебил робота Пакстон.

— Да, сэр, стараемся. Тем не менее операторы абсолютно ничем не рискуют. Нас можно сравнить с генеральными штабами враждующих стран. Защита очень надежна, сэр, да иначе и быть не может, ведь главная наша задача — сохранение искусства войны.

— Разве это искусство… — заспорил было Пакстон, но осекся.

Чем тут возразишь? Если раса решила содержать в абсолютно рабочем состоянии свою многотысячелетнюю цивилизацию, разве может она изъять из этой цивилизации какие-то элементы? Было бы глупо отрицать, что военное искусство — один из уникальных навыков человечества. Вполне логично, что оно хранится здесь — как страховка на случай, если когда-нибудь человечество подвергнется смертельной угрозе.

— Да, в этом есть определенная жестокость, — посетовал Пертви, — и для меня, робота, она куда ощутимее, чем для человека. Пехота несет чудовищный урон, но в замкнутом пространстве, да при такой огневой мощи, разве может быть иначе?

— Пехота? Хочешь сказать, что здесь дерутся роботы?

— Ну да. А кто еще мог бы управлять оружием? Не кажется ли вам, что было бы неразумно оборудовать поле боя, а потом…

— Но роботы?

— Миниатюрные, сэр. Не будь они совсем крошечными, как бы мы получали иллюзию полномасштабного сражения? Соответственно уменьшено и оружие, и все прочие атрибуты. Наши солдаты не семи пядей во лбу, но они умеют безоговорочно подчиняться и стоять насмерть. Массово производя роботов на фабрике, мы не можем придавать им индивидуальные черты, да это и не…

— Ладно, я понял, — перебил своего экскурсовода слегка огорошенный Пакстон. — Пожалуй, мне пора…

— Сэр, но я же только начал, еще ничего вам не рассказал. Тут такая уйма нюансов, такая гора проблем!

Они уже приблизились к мерцающей от края до края громадине, и Пертви указал на наклонную выемку с лестницей, что вела к полигону.

— Позвольте показать вам, сэр. — И Пертви засеменил по лестнице.

Она заканчивалась перед дверью.

— Это единственный проход, — сообщил робот. — Здесь во время перемирий мы пропускаем войска и боеприпасы, а между кампаниями — ремонтников, чтобы навели порядок. — Он ткнул пальцем в кнопку сбоку от двери, и та беззвучно ушла вверх. — Кампания длится несколько недель, за этот срок на полигоне скапливается немало хлама.

Глазам открылась выжженная земля — свидетельство бушевавшей недавно смерти, — и Пакстон содрогнулся, как от внезапного удара в живот. Он судорожно втянул воздух — и не смог выдохнуть; накатили головокружение и дурнота. Пришлось упереться ладонью в крутую стену выемки.

Пертви нажал другую кнопку, и дверь скользнула вниз.

— Да, в первый раз тяжело на это смотреть, — виновато произнес он, — но потом привыкаешь.

Пакстон медленно выпустил воздух из легких и огляделся. Выемка, где лежала лестница, перед дверью расширялась, отчего имела форму буквы Т; в стенах «перекладины» были вырублены обращенные к двери ниши.