Книга Богиня легенды, страница 51 – Филис Кристина Каст

— Не позволяй горю и гневу затуманивать твой ум. Я ведь подошел к тебе почти вплотную, а ты ничего не заметил. Кто-нибудь другой может точно так же к тебе подкрасться.

— Да, сэр.

— У тебя поразительная чуткость. Так пользуйся этим. Я не хотел бы потерять одного из лучших своих воинов.

— Да, сэр.

— И поосторожнее тут с огнем.

— Да, сэр.

Король Артур предложил руку графине.

— Идем?

— Конечно, — кивнула Изабель, с удовольствием кладя пальцы на его бицепс.

Они немного отошли, и Изабель прошептала:

— Ты изумительный мужчина, Артур.

Король бросил на нее удивленный взгляд.

— Рад, что ты так думаешь. Но почему ты вдруг решила об этом заговорить?

— Потому что любой другой на твоем месте безжалостно растоптал бы этого мальчишку.

— Только чтобы получить кратковременное удовлетворение? И разбитые суставы после хорошего удара кулаком? Или ты имеешь в виду что-то другое?

— Ох, не знаю. Может быть, стоило объяснить ему, что он выбрал неверный путь?

— Крепостной ров уже перейден, Изабель. Того, что случилось, не изменить, его чувство к Гиневре не уничтожить. Я не могу вышибить из него любовь к ней.

— Да, это верно.

— Поначалу, когда у меня впервые зародились подозрения, я надеялся — то, что загорелось между ними, угаснет само собой, как огонь от капель воды. Но теперь я в это не верю. По правде говоря, если бы я мог высказать свои чувства Ланселоту, я бы пожелал ему всего лучшего и попросил бы всегда заботиться о Гиневре так, как она того заслуживает.

— У тебя потрясающая способность прощать, Артур.

Король немного подумал над ее словами.

— Дело не в этом, а скорее в понимании того, что они чувствуют. Это очень тяжело — любить, не имея возможности открыто выразить чувства и заявить о них всему миру.

— Но почему бы тебе не поговорить с Ланселотом наедине и не сказать ему, как ты к этому относишься? Это облегчило бы его тяжкий груз.

— Потому, Изабель, что если я дам ему понять, что мне все известно — независимо от того, насколько доброжелательно я это выражу, — я обвиню его в государственной измене.

— Но ты ведь говорил об этом с Гиневрой. Разве это не было таким же обвинением?

— Я сказал ей, что знаю об измене. Она осознала сложность положения. И поняла, что я в любой момент могу заявить об этом вслух и тогда ей придется заплатить за свое падение. Заплатить жизнью.

— Да уж, куда как веселее, если она будет болтаться на виселице у тебя над головой.

— Гиневра прекрасно знает, что я никогда не поступлю с ней так.

— Она уверена, что ты очень сильно ее любишь?

— Да, полагаю, уверена. Она ценит, что я забочусь о ее благополучии. Но возможно, не совсем понимает, что любовь и забота — не всегда одно и то же. Теперь не одно и то же.

— Могу я задать вопрос?

Король хмыкнул.

— С каких это пор ты стала спрашивать разрешения?

— С этих самых. Потому что для меня очень важно, чтобы ты ответил честно.

Они миновали поворот, и перед ними воздвигся замок. Запахи человеческого пота и испражнений животных окатили Изабель. Ей захотелось повернуть обратно, в сад и лес, вот только и там нередко попахивало тем же, чем и вокруг замка.

— Мне кажется, я до сих пор был предельно честен с тобой, Изабель, — сказал Артур.

Он был немного задет тем, что она особенно подчеркнула важность откровенного ответа.

— Почему ты мне так доверяешь? — спросила она — Вдруг я пойду и расскажу все кому-нибудь, кто сможет использовать твои слова против тебя, или Гиневры, или Ланселота?

— Я думал, мы это уже миновали.

— Мы миновали?..

— Да, но, возможно, я был чересчур сдержан и не высказал этого. Позволь объяснить.

Король остановился и повернул Изабель лицом к себе, чтобы она могла смотреть прямо ему в глаза.

— С того самого момента, когда я тебя увидел, я был захвачен тобой. Когда мы ехали в замок, ты была самой замечательной спутницей, мне никогда не приходилось беседовать с такими. И еще до того, как мы добрались до стен замка, я понял, что ты… что-то затронула во мне. Я никогда ничего подобного не чувствовал, даже когда ухаживал за Гиневрой.

— Хорошо, это мы действительно миновали, — согласилась Изабель.

Она порозовела и смущенно отвела глаза.

— Ладно, неважно…

Она попыталась высвободиться.

— Нет, прошу, дай мне закончить.

Артур отпустил Изабель и вскинул руки.

— Но я не стану удерживать тебя против воли.

Изабель снова посмотрела на него.

— Не беспокойся. Я тебе полностью доверяю.

— Нет, я как раз должен беспокоиться, — пожал плечами он, — Я желал тебя. Но я почувствовал, что если ты примешь меня за обычного похотливого самца, лишенного морали, которому ничего не стоит нарушить свои клятвы, ты потеряешь уважение ко мне и отвергнешь меня. Я не мог допустить, чтобы у тебя сложилось такое мнение. Можешь назвать это своекорыстием, но я не просто желал тебя, я хотел, чтобы ты поверила мне. Возможно, настолько, что любые взаимоотношения между нами стали бы искренними. Чтобы мы верили друг другу. И ради этого я должен честно рассказывать тебе обо всем. Тогда ты не сможешь оттолкнуть меня как невежу и прелюбодея. Я не хотел, чтобы ты сочла, будто мной руководила простая похоть.

— Ты здорово рисковал, Артур.

— Может быть. Но ты… я не могу этого объяснить… Ты сразу стала очень важной для меня. И я видел в твоих прекрасных голубых глазах, что ты хотя бы отчасти разделяешь мои чувства. Даже если я неправильно тебя понял, я должен был поверить в это и не упустить возможности. Или же рискнуть и лишиться ее навсегда. А я твердо решил, что в конце моих дней, оглядываясь на жизнь, не хочу иметь поводов для сожалений.

Глаза Изабель повлажнели, но она сдержала слезы.

— Спасибо, — прошептала она, — Я счастлива твоей откровенностью. И твои желания и надежды не безответны, Артур. Ты совершенно прав. И если бы я не знала о том, какие трудности возникли в твоей жизни, я никогда бы не позволила своим чувствам разрастись и не позволила бы тебе поцеловать меня, а уж тем более заняться со мной любовью.

— Уточнение. Мы не занимались любовью.

— Но не потому, что я плохо старалась.

Король улыбнулся, но тут же спохватился.

— Я не могу, находясь в здравом уме, лишать тебя того, что ты должна сохранить для мужчины, который когда-нибудь завоюет твое сердце.