Онлайн книга «Пыль грез. Том 1»
|
И потом, он сделал несколько открытий. Синн вовсе не была немой. Всего лишь упертая маленькая корова. Это поразительно. А еще она неравнодушна к Свищу, как мило – как смола с ветками и дохлыми насекомыми, – что ж, от такого взрослый мужчина тает и стекает в канализацию, в бездонное море сентиментальности, где играют дети, и порой ему сходит с рук убийство. Разница в том, что у Пореса очень хорошая память. Он в мельчайших подробностях помнил собственное детство; если б удалось вернуться в прошлое, влепил бы сопливому мальцу хорошую затрещину. И, глядя в перекошенное от боли личико, сказал бы нечто вроде: «Привыкай, малыш Порес. Однажды ты повстречаешь человека по имени Добряк…» Впрочем, мышки улизнули в дом Азатов. Может, там и случится с ними что-то, что положит конец его тупому заданию. Гигантская нога возрастом в десять тысяч лет топнет раз, другой. Хлоп, шлеп, в лепешку, от Свища – пыль, от Синн – мокрое пятно. Боги, нет, мне попадет! Негромко зарычав, он отправился за ними. Впоследствии он поражался, как можно было забыть о проклятом осином гнезде. По крайней мере, оно же должно было броситься в глаза, когда он рванулся к двери. Однако оно бросилось ему в лоб. Внезапный порыв злобного жужжания, гнездо качнулось туда и обратно, снова хлопнув его по голове. Узнавание, понимание и, наконец, вполне уместная паника. Порес развернулся и побежал. Следом помчался почетный караул – около тысячи черных ос. Шесть укусов убивают лошадь. Порес завизжал, когда огонь охватил заднюю часть шеи. И снова заорал – от нового укуса, на этот раз в правое ухо. Он замахал руками. Где-то впереди должен быть канал – он вспомнил, что они переходили мост, где-то слева. Новый мучительный укол, в тыльную сторону правой ладони. В задницу канал! Нужен целитель – и скорее! Он уже не слышал жужжания, но пейзаж перед глазами начал клониться вбок, тьма сочилась из теней, и свет ламп в окнах мерк, бледный и болезненный в его глазах. И ноги переставали слушаться. Туда, в малазанские казармы. К Смраду. Или к Эброну. Еле переставляя ноги, стараясь не сводить глаз с ворот, он пытался крикнуть двум часовым, но язык распух, заполнив рот. Становилось трудно дышать. И бежать… Не успеть… – Кто это был? Свищ вернулся из коридора и покачал головой. – Кто-то. Разбудил ос. – Хорошо, что они сюда не полетели. Они стояли в каком-то большом зале. Одну стену почти целиком занимал каменный камин с двумя пузатыми креслами по бокам. Вдоль двух других стен громоздились сундуки и ларцы, а у четвертой, напротив холодного очага, стоял богато украшенный диван, а над ним висел большой выцветший гобелен. В сумраке все предметы виделись смутными силуэтами. – Нужна свеча или лампа, – сказала Синн. – Если только, – добавила она ехидно, – мне нельзя пользоваться колдовством… – Наверное, можно, – сказал Свищ, – раз уж мы далеко от двора. Здесь никого нет, никаких привидений, я имею в виду. Дом действительно мертв. Торжествующим жестом Синн разбудила угли в камине; однако огонь загорелся странно бледный, пронизанный зелеными и синими прожилками. – Просто семечки, – пожал плечами Свищ. – Я даже не ощутил Пути. Она не ответила, а отправилась изучать гобелен. Свищ пошел следом. На гобелене, как положено, была изображена батальная сцена. Похоже, герои могут существовать только посреди смерти. На выцветшей ткани с трудом можно было разглядеть, как закованные в броню рептилии сражаются с воинами тисте эдур и тисте анди. В затянутых дымом небесах было не протолкнуться от летающих гор – почти все пылали – и драконов; некоторые из них казались огромными, в пять-шесть раз крупнее остальных, хоть и находились на большом расстоянии. Все пылает; куски разваливающихся летучих крепостей рушатся посреди сражающихся войск. Повсюду бойня и разрушение. – Мило, – пробормотала Синн. – Давай осмотрим башню, – сказал Свищ. Весь этот огонь на гобелене напомнил ему И’Гхатан, его видение Синн, идущей сквозь огонь, – она могла бы участвовать в этой древней битве. Он испугался, что, если приглядится внимательнее, увидит среди сотен фигур на гобелене ее – с довольным выражением круглого лица, с восторженно сияющими глазами. Они отправились в квадратную башню. В сумрачном коридоре Свищ остановился, ожидая, когда глаза привыкнут. Через мгновение из зала, из которого они только что вышли, вырвался язык зеленого пламени и скользнул по каменному полу ближе к ним. В мерзком освещении Синн улыбнулась. Огонь следовал за ними по лестнице к верхней площадке, где не было никакой мебели. Под закрытыми ставнями и затянутым паутиной окном лежал высохший труп. Лишь несколько полосок кожи скрепляли скелет, и Свищу было видно странное строение конечностей: дополнительные суставы помимо колен, локтей, запястий и лодыжек. Даже грудина, похоже, складывалась пополам, как и выступающие, похожие на птичьи, ключицы. Свищ подобрался поближе, чтобы лучше видеть. Приплюснутое лицо, скулы резко уходят назад почти до ушных отверстий. Все кости как будто созданы для того, чтобы складываться – не только щеки, но и нижняя челюсть, и надбровные дуги. При жизни, заподозрил Свищ, у этого лица могло быть потрясающе много выражений – куда больше, чем у человеческого. Кожа белая, безволосая; и Свищ понял, что если только тронуть труп, он рассыплется в пыль. – Форкрул ассейл, – прошептал он. Синн вспыхнула. – Откуда ты знаешь? Откуда тебе знать хоть что-нибудь? – А на гобелене внизу, – сказал Свищ, – эти ящерицы… Думаю, это к’чейн че’малли. Он взглянул на Синн и пожал плечами. – Этот дом Азатов не умер, – добавил он. – А просто… ушел. – Ушел? Как? – Думаю, просто убрался отсюда, вот и все. – Да ты вообще ничего не знаешь! Как же ты можешь говорить? – Могу поспорить, Быстрый Бен тоже это знает. – Знает что? – раздраженно прошипела Синн. – Это. Всю правду об этом. – Свищ… Он посмотрел в ее глаза, горящие гневом. – Ты, я, Азаты. Все меняется, Синн. Все, все меняется. Ее маленькие ручки сжались в кулачки. Пламя, пляшущее на каменном полу, забралось на притолоку входа в зал, щелкая и искря. Свищ фыркнул. – Ты так заставляешь его говорить… – А может и рявкнуть, Свищ. Он кивнул. – И достаточно громко, чтобы взорвать весь мир, Синн. |