Онлайн книга «Прикосновение полуночи»
– Простое "да" может оказаться неправдой, – сказал Холод. На лице у него была самая лучшая из его масок: надменная, непроницаемая. Наверное, предназначенная доктору, не мне. – Мистраль? – спросила я. – Она в последнее время очень заинтересована в хорошем общественном мнении. Смерть репортера сама по себе неприятное событие. Она не захочет усугубить это казнью без суда. – Значит, да, – подытожила я. Он посмотрел на Холода, потом оба повернулись ко мне. Мистраль сказал: – Она – Андаис, Королева Воздуха и Тьмы. – И пожал плечами. – Ваше слово, что вы никого не позволите казнить, пока я не обработаю улики, – сказала Поласки. Я подумала еще немного и сказала: – Даю слово, что сделаю все, что в моих силах, чтобы никому не причинили непоправимого вреда, прежде чем вы снова с нами не свяжетесь. – Непоправимого вреда. – Она чуть не улыбнулась. – Никогда не слышала такой формулировки. Я просто смотрела на нее, надеясь, что по моему лицу ничего нельзя прочитать. – Хорошо, я принимаю ваше слово. Не разочаруйте меня. – Постараюсь, – сказала я. – Могут ли малые фейри менять облик? – Среди фейри много оборотней. – Могут ли маленькие фейри стать большими, примерно в человеческий рост? – Вы имеете в виду маленьких крылатых фейри, фей-крошек? Она кивнула. – Некоторые из них на это способны. Но немногие. Гален принялся поглаживать мне спину. Не знаю точно, кого он старался успокоить – меня или себя. – Немногие – это сколько? – Еще недавно мы думали, что они утратили эту способность. – Пока мы знаем только одного, кто может это делать, – добавил Холод. Поласки бросила на него быстрый взгляд. – Тогда другой вопрос. Может ли какое-то заклятие или воздействие магии холма повлиять на мое зрительное восприятие? Мы переглянулись с Холодом и Галеном. Холод сказал: – Я уверен, что Рис сделал все возможное, чтобы защитить вас от явных чар. – А может ли кто-то магически воздействовать на сами отпечатки? – спросила она. – Если понимают, для чего это нужно, – сказала я. – Так что все, кто не смотрит телевизор, отпадают. А это большинство стражей. Но если принцип понятен, то можно сделать так, что все отпечатки будут казаться похожими. – А подменить отпечатки? – Не думаю, но наверняка не скажу, – ответил Холод. Мистраль произнес: – Я не знаю, в чем дело с этими отпечатками, но похоже, это как следы животных? – Неплохая аналогия, – сказала Поласки. – Тогда я согласен с Холодом, изменить их на самом деле будет трудно. – То есть скорее помутят мое представление о предмете, чем изменят сам предмет? Мы все с этим согласились. – Тогда мне нужно отсюда выбраться и проверить свои находки на рабочем компьютере. – Ваши первые вопросы указывают на одну из фей-крошек при кухне, – сказала я. Она кивнула. – Но только в случае,если они могут стать такими же большими, как мы. Отпечаток размером почти с мою ладонь, но совпадает с отпечатками одной из фей. – Которой? – спросила я. Она покачала головой: – Этого я не скажу. – В таком случае мы посадим под замок всех фей. – Всех?! – переспросила она. Я кивнула. – Для вас осторожность – это не посадить кого-то в тюрьму по ошибке. Для нас – посадить как можно больше, чтобы виновный точно оказался за решеткой. Она вздохнула, потом опять кивнула. – Хорошо. Это Душистый Горошек. Я не смогла скрыть удивления. – Это вас удивило? Почему? – Потому что они были очень близки с Беатриче. Я давно ее знаю, по человеческим меркам. Не могу представить, чтобы Душистый Горошек причинила вред Беатриче. – Значит, кто-то мутит мне зрение, потому что я нашла отпечаток ладони на спине Беатриче... – Она оглядела мужчин: – Можно мне показать на ком-то? Айслинг сделал шаг вперед, но я вмешалась: – Иви. Иви шагнул к нам с игривым огоньком в глазах, что мне не понравилось. Айслинг, улыбнувшись, вернулся в строй. – Не могли бы вы повернуться? – попросила Поласки. Иви молча повернулся, подставив ей спину. – Снимите плащ, пожалуйста. – С удовольствием, – промурлыкал он. Он расстегнул горловину плаща и дал ему соскользнуть на пол к ногам женщины. Перед ней оказался водопад его волос, травянисто– и темно-зеленых, с рисунком из белых ветвей и серебристых листьев растения, чье имя он носил. Она потянулась убрать волосы, но застыла, как только их коснулась. – Прекрати, Иви, – велела я. – Я ничего не делал, – сказал он, но при этом довольно улыбался, явно обрадованный воздействием, произведенным на доктора. – Отойди от нее, – скомандовал Холод. – Я повинуюсь принцессе, а не тебе. – Отойди от нее, – повторила я. Он снова надел на лицо ироничную улыбочку, но в зеленых глазах появилось непонятное мне выражение, какая-то злобная уверенность. Все же он повиновался. Как только рука Поласки перестала дотрагиваться до его волос, женщина моргнула, будто просыпаясь. – Прошу прощения, о чем мы говорили? – Что происходит? – спросила я Холода. – Он обрел заново часть своей прежней силы. – И что это за сила? – Сказать, что кто-то подобен волосам Иви, когда-то значило: "сопротивляться его привлекательности невозможно". "Запутаться в плюще" – значит попасть в ловушку. "Оплел, как плющ" – означает, что твой возлюбленный в какой-то степени тебя разрушает, – объяснил Холод. – Я не помню ни одного из этих выражений, – сказала я. – Они давно утрачены, – сказал Готорн. – Прошли столетия с тех пор, как они потеряли смысл. – Неудивительно, что ты так доволен, – повернулась я к Иви. – Все это пришло ко мне только потому, что я был в том коридоре, когда ты... – Довольно, – прервал его Холод, – мы не одни. |