Когда Филипп Маруа завел речь о пикнике со своим близким другом, я ожидала, что он просто появится с очередной своей дамой, как и предыдущие настолько хорошенькой и неглупой, что будет непонятно, каким таким чудом она согласилась стать одной из сонма любовниц галатийского дипломата. Однако месье Маруа решил на этот раз изменить своим привычкам и приехал действительно с другом, тем самым Дамьеном Эрбле, которого представил мне и Солнышку не далее как прошлым вечером. Мужчины подъехали к нашему подъезду на алом внедорожнике ровно в одиннадцать утра, причем за рулем был именно Маруа, а не его друг, и это меня самую малость удивило: я почему-то предполагала, что советник по культуре имеет привычку использовать в качестве водителя других, а сам по-королевски восседает сзади.
Если раньше перед нами появлялся только один павлин, теперь их стало двое: Эрбле последовал примеру Маруа и к чересчур обтягивающим джинсам выбрал лиловую футболку с металлическим блеском. С пурпурной рубашкой-поло дипломата тут была полная гармония.
Стоило только нам с Солнышком выйти из подъезда, как Маруа резво выпрыгнул из автомобиля и бросился наперерез. Как выяснилось, павлину пришло в голову уговорить нас сесть в его машину, а не ехать на своей. Он был чертовски убедителен, а Большой брат изначально настроился на то, чтобы уступать новому приятелю едва не во всем подряд. Я попыталась было возмутиться: в конце концов, поехать на чужой машине — значит, разом лишиться свободы передвижения. Идея потерять возможность убраться подальше от Маруа и Эрбле, едва возникнет на то желание, мне категорически не понравилась, но достаточно быстро дошло, что даже отправься мы с Арджуном на собственном транспорте, мало что изменится: Солнышко вряд ли по доброй воле прервет общение со своей нынешней целью, пока не добьется желаемого. То, что я из-за этих великих планов страдаю, не интересует вообще, наверное, никого, причем муки мои носили не только душевный характер — Маруа опять переборщил с парфюмом и «дивный» аромат едва не сшибал с ног.
— А почему же вы вместе с месье Эрбле, а не с какой-нибудь хорошенькой барышней? — уточнила я, не сумев сдержать природного ехидства. Впрочем, оно пропало втуне, павлин саркастичных интонаций словно бы и не заметил, по крайней мере, улыбался также довольно, говорил также сладко, да и вообще, был предельно мил. Тем самым бесил еще больше.
— Хорошенькие барышни утомлены после вчерашнего вечера, а верный друг заночевал у меня, — легко и просто объяснил такой необычный для себя выбор спутника Маруа.
Теперь стал понятен и странный выбор одежды Дамьена Эрбле, и промах с размером, не трагичный, но все же заметный. Все-таки Маруа оказался самую малость изящней спутника, уже в кости, хотя роста они были одного.
— И вот наш дорогой Филипп воспользовался моей несчастной оплошностью, чтобы выполнить свое давнее желание вытащить меня, наконец, на природу, — со смехом пожаловался Эрбле, высунув голову в открытое окно автомобиля. — Но я готов к любым испытаниям, раз вы поедете с нами, мадемуазель Стоцци. В вашем присутствии любая беда может стать счастьем.
Лесть показалась самую малость грубоватой, однако все равно слегка подняла настроение. Как и то, что на пикнике предстоит страдать еще и Эрбле.
— Но мы успели с Арджуном приготовить всего несколько сандвичей, — посетовала я на собственную скромную подготовку к пикнику. — Ну и захватили сок.
Оба галатийца наперебой принялись убеждать, что уж проблем со снедью точно не будет, как и с пледами, одним словом, они сами приготовились на двести процентов. В общем, в машину Маруа пришлось садиться, хотя радости я не испытывала вообще никакой. Как только тронулись с места, в багажнике что-то многозначительно звякнуло, из чего я сделала вывод, что затею с соком уроженцы страны сыра, вина и любви сочли, вероятней всего, детской шалостью.
Поездка по городу с Маруа за рулем стоил мне, наверное, лет десять жизни, если не больше. Он не то чтобы лихачил, сам павлин опасных ситуаций не создавал, но скорость сохранял предельно высокую, а руль по-пижонски держал одной рукой. Окончательно добивала манера павлина постоянно вертеть головой по сторонам… что создавало совершенно кошмарное ощущение: словно он вообще не смотрит на дорогу, и автомобиль в любой момент может врезаться во что угодно, начиная с ближайшего столба, заканчивая не самым удачливым пешеходом. Через десять минут я скрючилась на сидении, в ужасе зажмурившись и вцепившись, что есть мочи в руку совершенно спокойного и даже несколько расслабленного Арджуна.
— Мадемуазель Стоцци, — обратился ко мне через эту сплошную пелену страха ко мне Маруа, — с вами все хорошо?
Паника во мне боролась с тошнотой, пока установился паритет, и я отчаянно надеялась, что по итогу все-таки победит не тошнота. Испортить чехлы в шикарном автомобиле галатийца категорически не хотелось, наверняка счет окажется просто сказочным. Если бы голос не пропал, наверное вопила бы так, что половина Лютеции узнала бы, насколько большой урод Филипп Маруа и как сильно я ненавижу его самого, его автомобиль и саму землю, которая непонятно как носит такое чудовище.
— Бель просто немного не любит скорость, — ответил за меня Солнышко, который наверняка сообразил, по какой же причине меня настолько вдруг перекосило.
— О, вот как, — озадаченно изрек горе-водитель, который не угробил нас разве что милостью божией, — извините, мадемуазель, никогда бы не подумал, что вы столь пугливы.
То есть это не он совершенно сумасшедший, а я — пугливая? Да неужели?!
Зажмурившись еще сильней, я принялась еще и молиться, чтобы небеса случайно не позабыли приглядеть за мной в час этого страшного испытания.
Эрбле совершенно беззаботно рассмеялся, очевидно, он не считал нынешнюю ситуацию действительно опасной для жизни. Быть может, ему и видней, ведь с Маруа он знаком куда лучше меня и все еще каким-то образом не погиб, однако моего страха чужой оптимизм не уменьшил ни на йоту.
— Не стоит так сильно волноваться, наш Филипп превосходный водитель и попадал в аварию всего трижды! — попытался успокоить меня в меру явно скудной фантазии Дамьен Эрбле, чем усилил панику еще больше.
— Вообще не утешает! — воскликнула я. Голос, наконец, вернулся. — Мы же вот-вот попадем в четвертую!
Не сдержавшись, вцепилась мертвой хваткой в Солнышко и уткнулась ему в плечо, как перепуганный ребенок, хотя и отлично понимала — в случае аварии это не спасет.
Уже через несколько секунд скорость автомобиля ощутима снизилась, мои вопли Маруа не оставил без внимания.
— Между прочим, мадемуазель, все аварии произошли не по моей вине, — как будто с легкой обидой прокомментировал фразу друга павлин, — и именно благодаря моим стараниям обошлось без жертв. Вашей безопасности совершенно ничего не угрожало. Я даже не нарушил скоростной режим, Дамьен не даст солгать.
Все это очень бы обнадежило, не находись мы с Солнышком в той же машине, что и Маруа. Верить в водительские навыки этого невыносимого человека куда проще было бы издалека. Арджун даже начал по голове меня гладить, пытаясь успокоить, сам, однако, не переживал вовсе: я слышала как размеренно билось его сердце. Видимо, кто-то вовсе забыл про инстинкт самосохранения. В том числе и на мою голову. Почему только Солнышко согласился не брать сегодня своей машины?!
