Онлайн книга «Вечерняя звезда»
|
– Лиза, вы заняты в ближайший уикенд? – Вроде бы нет. – А вы бывали в Италии? – Да, один раз. – Один – мало. Что можно успеть за один раз? – Съездить на несколько мебельных фабрик. – Давайте слетаем дня на три-четыре. Я покажу вам места, от которых дух захватывает. – Я не могу. – Да бросьте. Улетим вечером в пятницу. Неужели вы не договоритесь о двух днях отпуска? – Не в этом дело. – А в чём? – Почему вы не спросите, свободна ли я? – Потому что знаю. И так ясно. – Что ясно? – У вас никого нет. Бесцеремонно, однако. – Разве мужчина, – продолжил он, – может оставить такую девушку одну уже на третьи выходные? – А если он далеко? – Полярник? Подводник? Китобой? – Допустим. – Вас это устраивает? – Бывают вещи, которые нельзя изменить. – Нет таких вещей. В машине я смотрела в окно, не желая развития диалога. Первый ливень яростно атаковал просевшие чёрные сугробы. Раздался телефонный звонок. – Нет, меня это не интересует, – голос Николая стал жёстким. – Ошибки ошибкам рознь. Я понимаю, что у неё болеет мама, но какое отношение личные обстоятельства имеют к работе? У всех кто-нибудь болеет. В прошлый раз кофе на клавиатуру вылила. Моё мнение – уволить. – Что-то серьёзное? – поинтересовалась я после недолгого обоюдного молчания. – Секретарша испортила подписанный договор. Теперь рыдает. – Ну, договор несложно восстановить… – Придётся. И, Лиза, сегодня только суббота. Прошу вас, позвольте мне не думать о неприятном до понедельника. Пожалуйста. Но мне-то что делать? Как мне теперь не думать о неприятном? * * * В воскресенье был девичник: одноклассница Шидлика учительница математики Лена Каткова объявила о предстоящей свадьбе. Все целовали её, поздравляли. И было с чем: она готовилась воплотить вечную женскую мечту. Большинство девушек хочет выйти замуж, свить гнездо, обеспечить себе тыл и застраховаться от одиночества. Ну, разумеется, любовь-морковь, белое платье, торт с фигурками, лимузин, букет для подружек невесты, у самых продвинутых – подвязка для друзей жениха. А что дальше? Статистика неумолима: более половины разведутся, оставшись счастливыми лишь на фотографиях – у трёхэтажного торта и в люке лимузина. Я с интересом наблюдала за Леной. Наверное, основную волну счастья она уже пережила, и теперь выражала уверенность и покой. – Лиза, почему ты фотки не выкладываешь? – по-учительски сурово спросила она. – Точно, точно! – подхватили подружки. – Сейчас как? Нет фоток, нет человека. Ты вообще есть? – Есть. Но… Не люблю я соцсети… – Ладно. Тогда примем натурой. – В смысле?.. – Телефон давай! Мой сто раз уроненный на разных стройках смартфончик пошёл по рукам. – Маловато будет! – голосом дворника из мультфильма заявила Лена. – О, уже интересно! Всё раскидано, непорядок. Я тебе папочки создам. Лена мгновенно наделала папок, разложила по ним немногочисленные фотки, и в комнате стихло. Девчонки смотрели в телефон, потом на меня с растущим любопытством. – Да что вы там нашли-то? Хоть покажите. Лена собрала вместе фотографии Павла, Саши, Роланда и Николая. Туда же затесался Кирилл. – О, брателло! – засмеялась Женька. – А ничего, как выясняется. Стрижечка, рубашечка. Вырос пацанчик, ну надо же! – Не слишком молодой для тебя? – скривилась Люся в мою сторону. – Чтобы комп настроить? Нормальный. Шидлик шумно выдохнула. – А его даже я не видела, – показала она на Николая. – Лизка, откуда ты их берёшь? С конкурса красоты? – Да они – мои друзья, ничего серьёзного. Николай – сын маминой приятельницы, тёти Вали. – Это всё объясняет, конечно, – улыбнулась Лена. – У наших мам тоже есть приятельницы, и ни у кого из них нет таких сыновей. * * * – Ну и как Николай? – не унималась Женька в метро. – Не перебил твоего Вольфрама? – Жень, что ты говоришь? Перебил… Вольфрам – не чек, а Николай – не кассовый аппарат. А вообще, он очень на него похож внешне, но моложе. – Лиз, может, это знак? Намёк не ждать несбыточного. – Нет. Это напоминание о том, кого я люблю. Чмокнув меня, Женька вышла, вагон вдруг опустел, я смогла сесть. И уставилась в окно. За моим отражением летели толстые, покрытые пылью электрические кабели. Вот так всегда, одно скрывает другое. За трогающим мою душу лицом живёт человек, готовый уволить рыдающую секретаршу с больной мамой. А что я знаю о Вольфраме? Прóклятый принц из страшной сказки. Когда я перестану в неё верить? * * * Спать легла с тяжёлыми мыслями. Я тосковала по моему волку. Как тяжело жить в неведении! Хотя бы маленькая весточка, слово, образ, звук. Я пойму, услышу, почувствую. Только скажите, что он есть. В любом из миров. * * * Во сне я брела через лес, пока не вышла к освещённой жёлтыми фонарями беседке, в которой меня ждали. Его лицо было скрыто чёрной кружевной маской, такой плотной, что черты лишь угадывались. Прорези для глаз отсутствовали – на их месте завитки прихотливого узора становились реже. В следующее мгновение мой собеседник отпрянул и больше не приближался ко мне, его взгляд утонул в тени. Моё сердце застучало. Мало ли во вселенной серых глаз? Но есть одни – цвета сумрачного остывшего пепла. – Выпейте. – Он наполнил два бокала из хрустального в серебре кувшина. – Дивное вино. Оно почти не пьянит, но уносит грусть и тревоги. – И пригубил свой бокал. Я отпила глоток. Вино и вправду было необыкновенным, словно кто-то растворил в нём силу лета, солнечный свет, вкус и аромат спелых фруктов. – Легенда о красавице и чудовище не единственная, – он говорил хрипловатым баритоном. Таких шершавых тонов я не слышала в голосе Вольфрама и двуного чудовища, а у волка они были. – Расскажите, сударь, – попросила я, не в силах скрыть волнение. – Его прокляли за упрямство. Он отказался жениться на девушке, которую для него выбрали родители. Она ему не понравилась, он заявил, что будет несчастлив с ней, – крайнее легкомыслие для аристократа. – Желание быть счастливым я бы не отнесла к легкомыслию, оно кажется обоснованным. – Кровь прежде всего. Но упрямец не прислушался к велению крови и к тому же отверг племянницу опасного колдуна, по воле которого превратился в чудовище и не мог покидать скромный летний замок, оставаясь в нём без слуг и придворных. |