Онлайн книга «Маг при дворе ее величества»
|
Он потряс головой и медленно поднялся. Колени дрожали. Что бы ни звало его, он должен это выяснить. Облачась в доспехи, он пошел на звуки голоса, держа руку на эфесе меча. Шел он по направлению к плато Греллига. Но голос звал его не на самом плато — он понял это, взобравшись наверх, в проход между двумя горными пиками. Голос исходил от южного пика. Он повернул в ту сторону и пошел медленно, хотя звук его имени раздавался все чаще и чаще, и низкий грохочущий голос пронзал его дрожью. Он словно принуждал себя идти шаг за шагом, пока не оказался у подножия сорокафутовой скалы. В свете звезд видно было, что вершина утеса похожа на купол. Может быть, из-за игры света Мэту показалось, что трещины и щербины в камне напоминают брови, нос, и щель рта. — Ты пришел! — громыхнула гора. — Наконец-то ты пришел. Я ждал тебя, маг, ждал сотни лет. Мэт попытался обрести заново дар речи. — Кто... кто ты? — Кольмейн. Мэт остолбенел. Значит, вот где конец его путешествию — у этой гигантской гранитной глыбы с голосом землетрясения. Но что-то было не так. Он ожидал большего от гиганта с репутацией Кольмейна — вне всякой логики, конечно. Гиганты ведь даже не человеческой породы. — Откуда ты меня знаешь? — Знаю тебя? Я вызвал тебя, маг! — Ты? Так это ты — та сила, которая стоит за мной все это время? — Я, я, — прогрохотал исполинский голос. — Сотни веков я искал по всем мирам, пока мое тело стояло здесь, — искал место, где маги умеют изменять субстанции. — Трансмутация? Свинец в золото? — Да. Только маг из такого мира, где умеют превращать свинец в золото, может превратить камень обратно в плоть. Так что я вызвал тебя! — Ты вызвал не того мага. Я из правильного мира, но я ничего не понимаю в трансмутации. Моя стихия — это слова и то, что из них делают люди. — То есть то, чем силен маг! — грянул голос. — Знать тебя и не вызвать! Маг, преврати меня в живого! Ощущая непонятное сопротивление в душе, Мэт заартачился. — Мы планируем это на утро. Я сейчас совершенно разбит: целый день в седле, знаете ли. Если я начну сейчас, могу все испортить. — Попробуй! — прогремел гранит. — Ты должен попытаться. И прямо сейчас! Грядет королевская рать. Воинство Зла близко! Ты чувствуешь их приближение? Так вот что такое были эти огромные силы, собирающиеся вокруг! — А... Да-да... чувствую. — Так почему же ты говоришь «нет»? Торопись! Сделай это немедля! Пока колдун не превратил гранит в гравий — тогда мне уже не восстать. Мэт стоял неподвижно, охваченный колебаниями. — Давай же! — прокричало каменное лицо. — Не медли! Или ад победит! Он был прав. Малинго стягивал сюда свои резервы — и людские, и магические. Силы Добра тоже подтягивались для схватки. Следовало действовать, и немедленно. — Хорошо. Но я никогда ничего подобного не делал. Может быть, мне понадобится несколько попыток. — Только одна! — прогремел гигант. — Или прощайся с жизнью! Мэт посмотрел на него с раздражением. Не в той позиции стоял этот гигант, чтобы угрожать, — или в той? Ведь сумел же он вытащить его, Мэта, в Меровенс... Он отвернулся: придется попробовать. Даже при таком несносном характере гигант необходим. Но каким же образом сотворить сие чудо? Конечно, ему удалось вернуть Стегомана из каменного состояния в нормальное. Но это были пустяки в сравнении с тем, что предстояло сейчас, ведь Стегоман пробыл в камне совсем недолго, а этот — целые века. И все же, может быть, теория тут одна и та же? Когда гиганта превращали в камень, углерод должен был трансформироваться в кремний. Это привело к полному смещению химических связей, к перетасовке молекул. Если кремний снова обратить в углерод, может, процесс пойдет вспять, и каменное создание оживет? Он сгреб гравий в небольшую кучку, добавил горсть песка и набросал сверху травы. Нужно было немного мяса, но от обеда ничего не осталось. Однако главное — это иметь углерод в органических соединениях. Но как вложить достаточно силы в стих? Предположим, если избегать частностей и сосредоточиться на обобщениях. На факте перемены, перестройки, переворота... Символ инь — янь живо встал перед его мысленным взором, вечное перетекание одного в другое. Крутится, вертится жизнь — колесо. Капает время, уходит в песок, Утром цвети, к файв-о-клоку — завянь. Инь превращается в янь. Но ведь и янь превращается в инь! Кремний! А ну, электроны-то вынь! Стань углеродом! Рахат-лукум, Ом мане падме хум. Теперь хорошо бы подбросить библейских ассоциаций. Помню я бедного Лота жену. — Не оглянись! — а она огляну... Камень стоит, над ним ворон кружит — Предупреждал ведь мужик! До наших дней и еврей, и араб Камнем пугают баб... Пусть даже время обратно пойдет — Лота жена все равно не поймет. Кремний скорее поймет углерод! Шолом. Солям. Вот! Теперь надо было произнести одну формулу, и поскорее. Подбросить ее на счастье. Все относительно. Время пройдет, Чем станет кремний? А чем — углерод? Не избежать нам энергии трат. Ну-ка — Эм Це квадрат! Взрыв потряс скалу. Мэт побежал прочь, прикрывая руками голову. Земля дрожала под ним. Только раз он обернулся на бегу — осколки огромных скал летели сверху. Кто-то еще бежал — ему навстречу. Длинные золотые волосы развевались в лунном свете. — Отмени заклинание, маг! Мэт приостановился, чувствуя, как у него внутри все похолодело. — Пусть станет, как был, — кричала Алисанда. — Это не Кольмейн! С грохотом каменной лавины гигант встал и отряхнулся, страшно хохоча. — Я — Болспир! — Великан отломал от скалы десятифутовую глыбу. — Болспир, бедный ты доверчивый человечек. Расплачивайся теперь за свою глупость! И он зашагал к ним двадцатифутовыми шагами, а каменная дубина полетела вперед. Мэт оттащил Алисанду в сторону. Дубина ударила об землю в двух футах от них. Они бросились бежать, а гигантская стопа настигала их. Раскройся земля, как голодная пасть. Дай этому чудищу в яму упасть. |