Онлайн книга «Крокодилова свадьба»
|
— Слабый у тебя голосок, — кинул Увертюр. — В следующий раз, кричи погромче. Тут тебя зачем-то ищет господин люминограф. — А, я думал, что это… неважно — а зачем я ему нужен? — Не знаю, он хотел переговорить с тобой лично. — Может быть, он все же решился дать мне сделать пару люминок? — Повторяю, Пшикс, я не знаю, зачем он тебя ищет, но помяни мое слово — если ты что-то натворил, испортил и, тем более, если это связано со свадьбой Крокодилы, то… — Я уволен? — Всегда знал, что ты сообразительный! Но я подумаю — может быть, ты просто будешь понижен без возможности повышения. — Кстати, — пиротехник оглядел сцену. — А где господин Диафрагм? — Он… — Стою в зрительном зале и очень пытаюсь сделать вид, что не слышу вас, — с мрачным видом — впрочем, привычным для себя, — произнес люминограф. — О! А когда вы… — режиссер тоже был удивлен появлением Шляпса. — Когда мне надоело ждать в холле, — вздохнул мужчина. — Можете оставить нас с господином Пшиксом наедине? — Конечно, конечно! — с видом гордого бегемота Увертюр, поправляя красный пиджак, спустился со сцены. Проходя мимо люминографа, он замедлился и шепнул: — Если он что-то натворил, просто скажите мне, и… — Обязательно, — голос Диафрагма прозвучал так деревянно, что, если бы деревянная армия старика Урфина Джюса начала набор не менее деревянных новобранцев, Шляпс был бы первым в списке и метил бы сразу на должность генерала. Увертюр ушел, но люминограф не спешил двигаться. Подождав еще пару минут и убедившись, что теперь режиссер уж точно скрылся, Диафрагм зашагал к сцене, попутно доставая что-то из кармана плаща. — Вы все-таки решили дать мне сделать пару люминок? — загорелся Пшикс, идя навстречу. — Я же сказал, что нет, а нет может значит только нет и ничто больше. — Так, а что тогда сучилось? — Что случилось? Пшикс, не стройте из себя дурачка, у вас плохо получается. И разыгрывать людей вы, кстати, тоже не умеете — хотя, признаюсь, вышло ловко, я почти проверил. — Не спорю, что не умею, но я никогда и не пытался, ну только совсем в детстве. Вы знаете, я забирался под кровать сестры, а потом хватал ее за ноги… — Неинтересно, — Шляпс на корню обрубил начало истории-бестселлера. — Тогда как вы объясните вот это. Диафрагм полез во внутренний карман и неуклюже вытащил оттуда баночку из-под алхимического порошка. — О, вы все же решили дать мне сделать пару люминок… — начал Пшикс и замолчал, как только внутри засветилась зеленоватая точка. Люминограф щелкнул пальцами и погасил пару магических ламп, отчего точечка замерцала еще ярче. — Ну, узнаете? — нахмурил Шляпс брови. Пиротехник просто смотрел на искорку, ничего не отвечая. Потом он нашел в себе силы выдавить слова — их там было, как зубной пасты в истощенном тюбике, которым пользуются уже пару лет. — Нет, не узнаю. Но это… красиво. — Это издевательство, а не красиво! — возмутился люминограф. — Эта штука… — Оборать-тереять-прать! — Что, простите? — Глиццерина как кастрюлей по голове огрели. — Это я и хотел спросить — что это такое, господин Пшикс?! — Это не вы сказали?.. — Это сказало ваше пиротехническое чудо! Не знаю, как вы так сделали, но мне это действует на нервы — каким-то образом оно оказалось у меня дома, и кажется, что кто-то просто решил меня разыграть. Пшикс наклонился поближе к стекляшке. — Но я бы при желании не смог сделать такого, хоть цвет и похож на наш дым… — пиротехник нахмурился. — Вот это ювелирная работа, и, к тому же, говорит… — Трыть-перетрыть-зарыть! — Я бы не назвал это связной речью, — увидев, что Пшикс чуть ли не носом приложился к пузырьку, люминограф одернул руку. — Ну так что скажете? — Это прекрасно, но, повторю, я бы такого не сделал, даже при желании. Только дым, зеркала и искры… — То есть это не ваш розыгрыш, да? — Да. — Не верю! — Ну я же говорю, что не смог бы такого сделать… Люминограф замялся. — Ладно, допустим. Но тогда кто? — Откуда мне знать? Да и, боюсь, никто такого сделать бы не смог, — потом Пшикс задумался, собираясь с мыслями. — Вам вообще не кажется, что оно… живое. — Гомункул? — Нет, они противные и мерзкие, а это… прекрасное. — Ятить-брить-острить! — Ну, почти прекрасное, — поправился Глиццерин. — Нет, что-то буквально живое. Не магическое. — Не несите чушь, молодой человек… Такого не бывает, только если это не светлячок — но они не разговаривают, — Люминограф спрятал колбочку и щелчком пальцев вернул максимальное освещение. — По-моему, бывает все, — будь рядом начинающий философ, он бы взял эту фразу Пшикса на карандаш. — Ну, я хотя бы убедился, что это не вы. Значит, меня решил разыграть кто-то другой… — А вам не кажется, что это… и не розыгрыш вовсе? Просто оно само так случилось? — Это мы уже выясним позже, — отмахнулся люминограф. — Спасибо, что это сделали не вы, а мне пора… — И вам совсем не интересно, что это такое? — Нет. — Совсем? — Ни капли. — Но раз вы пришли сюда, значит вам было интересно. Внутри Диафрагма Шляпса что-то щелкнуло — видимо, в его операционной системе произошел сбой, ведь люминографа только что подловили на том, что он так старательно пытался скрыть. — Допустим, — мужчина остановился. — Но вы же сами сказали, что не знаете, что это такое. — Трыть-перерыть-крыть! — раздалось из внутреннего кармана. — Можно на ты и по имени, просто Глиц, — сперва обозначил пиротехник. — Я не знаю, но, возможно, знаю того, кто может знать… — И кого же вы имеете в виду, господин Пшикс? — Шляпс любил игнорировать замечания, которые ему не нравились. — Вы знаете, о ком я. — Неужели? — Почти наверняка. — Ну так скажите! — Я говорю о… — Вы скажете это, да? — О Фиолетовой Двери… — О нет, так и знал, что речь зайдет об этом. Спасибо, что хотя бы не о Бальзаме Чернокниге. Правда, спасибо. Любой город, существующий на лице земли достаточно долгое время, как-то сам по себе порастает сорняками-легендами, и они покрывают его, как колючий плющ стену старого романтического замка, или как плесень те стенки ванной, которые всегда лень мыть — слишком уж они далеко. Эти байки варьируются от мала до велика, чего тут только не встретишь: призраков, волшебство (в плане мифического волшебства, а не привычной магии), мистику ну и много чего интересного. Это такая своеобразная барахолка забытых историй, части которых раскиданы по всему городу. Некоторые истории — придуманы, некоторые — реальны, некоторые особо сумасшедшие собирают в сборники и переписывают на бумагу, а другие становятся отличным материалам для предприимчивых экскурсоводов, коих в Хрусталии, благо, не водилось. |