Онлайн книга «Пропал чародей [ = Пока чародея не было дома ]»
|
— А шиповник и розы? Паку осталось лишь вздохнуть и рассказать им грустную и печальную историю Прекрасной Маргарет и Храброго Уильяма, о том, как они встретились и полюбили друг друга, о том, как он оставил ее и женился на другой, и как умерла Милая Маргарет, а потом и Верный Уильям, и о том, как на их могилах выросли шиповник и роза, которые обвили всю часовню и сплелись над шпилем, неразделимые, как двое влюбленных. Корделия слушала, не отводя глаз, но мальчики начали ерзать, поэтому для них Пак, конечно же, рассказал историю о юном Мерлине и о том, как его схватил злой король Вортигерн, о башне, которая не устояла, и о двух драконах, которые ее сторожили. А потом, как водится, одна сказка потянулась за другой, о маленьком Артуре, о том, как он вырос и стал королем, принес мир и благоденствие в разрываемую дрязгами Англию, о Ланселоте, храбрейшем из рыцарей Круглого Стола, и о том, как он спас прекрасную Элейн, об их сыне Галахэде, и о том, как он пустился на поиски чаши Святого Грааля, о племяннике Артура Гавейне и о Зеленом Рыцаре. — А про его братьев? — потребовал Джефри. — Про Агравейна, и Гарета с Гахерисом? — Но если вы уже слышали о них раньше, — вздохнул Пак, — зачем слушать одно и то же? — Затем, что в сказках всегда столько чудес и волшебства! — А особенно, когда рассказываешь ты, Робин, — Корделия уже знала, что это беспроигрышный комплимент. Пак тоже знал это, но не удержался, чтобы важно надуться: — Охо-хо, это потому, что я рассказываю их уже не одну сотню лет! Однако время уже позднее, и судя по запаху, ужин вот-вот поспеет. Четыре маленьких головки вскинулись, четыре маленьких носика втянули вечерний воздух. Затем четыре голоса одновременно взвизгнули и мальчики исчезли с легким громом. Корделия вспрыгнула на метлу и стрелой рванула к дому, с криком: — Это нечестно! Без меня не начинайте! Пак тяжело, протяжно вздохнул. — Уффф! Ну, на сегодня я их, по крайней мере, занял. Но вот что я буду делать завтра? Завтрашний день сам обо всем позаботился. Корделия проснулась еще до рассвета и бросилась к окну, посмотреть, не вернулись ли родители — и в саду, в прохладном, сыром, сером свете, какой бывает, когда солнце вот-вот должно взойти — она обнаружила единорога. Единорог был стройным и высоким, молочно-белым, с золотистой гривой и позолоченным рогом, и когда Корделия вскрикнула от радости, он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. Девочка застыла в изумлении. А затем единорог опустил голову и стал что-то щипать в мамином садике, а Корделия кинулась натягивать платье, чулки и туфли, и вылетела в сад, еще завязывая корсаж. Тут она застыла, как вкопанная, сообразив, что может спугнуть единорога, но ее страхи оказались напрасными. Единорог тихо стоял, поглядывая на нее и набрав полный рот сладкого клевера. У Корделии дыхание перехватило — такой он был красивый! Потом животное снова опустило голову за клевером, и Корделии вдруг стало грустно, потому что она больше не видела его больших прелестных глаз. Девочка опустилась на колени, сорвала с грядки пучок сладкого укропа и протянула ладошку, тихо приговаривая. — Иди сюда. Ну иди, ну пожалуйста... Ты такой хорошенький, мне так хочется погладить твою бархатистую шерстку, твою шелковую гривку! Единорог обернулся, поднял голову и снова посмотрел на Корделию. Не смея перевести дух, девочка смотрела, как единорог медленно, осторожными шагами, приближался, пока не подошел вплотную. Потом медленно опустил голову и захрустел укропом. У Корделии мурашки по коже побежали, когда ладошки коснулись его нежные ноздри, и она заторопилась сорвать свободной рукой еще пучок. Единорог сжевал и это, глаз не сводя с Корделии. Набравшись смелости, она медленно протянула руку и погладила скакуна по голове. Единорог повернул голову, позволив погладить себя по щеке, и девочка коснулась гладкой шерстки, приговаривая: — Ой, какой ты красивый! Единорог кивнул головой, словно принимая похвалу, и копнул копытом землю. Корделия протянула к золотой гриве и другую руку. Единорог вскинул голову, и Корделия отпрянула, испугавшись, что обидела его. Но единорог не трогался с места, он просто смотрел в сторону дома. Корделия тоже обернулась и увидела братьев. Вытаращив глаза, они стояли у дверей черного хода. Корделия не посмела говорить вслух, чтобы не спугнуть единорога, поэтому она сердито сжала губы и подумала братьям: «Прочь отсюда, чурбаны! Вы спугнете его!» «Он вовсе не боится, — подумал в ответ Магнус. — И с чего бы ему бояться? Мы только вышли посмотреть». А следом прилетела мысль Джефри: «Ух! Вот здорово будет, прокатиться на таком коне!» — и он шагнул вперед, протянув руку. «НЕТ! — взвизгнули мысли Корделии. — Ты его испугаешь!» И действительно, единорог попятился. Джефри застыл на месте. Малыш Грегори нахмурился. «В самом деле, он пятится из-за Джефри? Ну-ка проверю». И тоже шагнул вперед. «Стой, увалень! — кипела Корделия. — Оставьте нас в покое!» Единорог отступил еще на шаг. «Между прочим, он не твой! — обиженно подумал Джефри. — И ты нам не запретишь прикасаться к нему!» «Она — нет, а вот единорог может, — Магнус загородил путь рукой. — Корделия права, мы пугаем его». Грегори покачал головой и сказал вслух: — Он вовсе не боится. Взгляд единорога застыл на младшем брате. — Видите? — заявил Грегори. — Он слышит мой голос, но не убегает. — Значит, нам можно подойти! — и Джефри сделал еще шаг. «Нельзя!» — с яростью подумала Корделия, и действительно, единорог снова попятился. Магнус толкнул Джефри в грудь, но средний брат возмутился. — А Грегори говорил, что единорог нас не боится. — Он и не боится, — младший уселся на колени в траву, не сводя глаз со сказочного зверя. — Но ближе, чем сейчас, он нас не подпустит. — Да, а подошел же он к Корделии! Грегори кивнул. — И подойдет снова, не сомневаюсь. Попробуй-ка еще раз, сестрица. Корделия посмотрела на него, как на сумасшедшего, но, пожав плечами, повернулась к единорогу и медленно шагнула вперед. Единорог не двинулся с места, он словно ждал ее. Корделия, затаив дыхание, сделала еще шаг, потом еще. Единорог ждал, не двигаясь. Наконец вытянутая рука Корделии коснулась его шеи, и девочка подошла вплотную, подняв руки, чтобы приласкать животное. — Ой, ты позволил мне подойти! |