Книга Дело блондинки с подбитым глазом, страница 7 – Эрл Стенли Гарднер

Мейсон подумал немного о чем-то прежде, чем поднять трубку и набрать домашний номер Деллы Стрит. Через минуту он услышал голос своей секретарши.

– Привет, Делла. Как там пациентка?

– Значительно лучше, шеф.

– Как одежда? Подошла?

– Почти полностью. Я немного выше ее, но, кроме этого, все в порядке.

– Делла, я в доме Язона Бартслера. Он предлагает возмещение в сумме двух тысяч долларов. Сюда включен и мой гонорар. Спроси мисс Рэджис, что она об этом думает?

– Подожди чуть-чуть, – сказала Делла, и Мейсон услышал ее приглушенный голос, быстро пересказывающий суть дела Диане Рэджис. Вскоре она вернулась к телефону. – Нас никто не слышит, шеф?

– Нет.

– Она говорит, что это просто чудесно.

– Хорошо, я выставлю счет и подпишу квитанцию, – ответил Мейсон. – Я попрошу мистера Бартслера, чтобы он приказал прислуге собрать вещи нашей клиентки, и привезу их с собой. Пока все.

Он положил трубку. Бартслер обратился к Гленмору:

– Фрэнк, приготовь письмо, которое мистер Мейсон подпишет от имени Дианы Рэджис. Ты знаешь Карла, у него гладкие манеры, но примитивные шутки. Поэтому сформулируй письмо так, чтобы оно охватывало все, что только можно придумать.

Гленмор усмехнулся и без слов вышел в соседнюю комнату.

– Ну, на этом с делом, по-видимому, покончено, – констатировал хозяин дома.

Мейсон только усмехнулся.

– Еще нет? – поднял брови Бартслер.

– Не знаю.

– Чего вы не знаете, мистер Мейсон?

– Кое-каких занимательных вещей. Почему вы вообще пригласили мисс Рэджис, почему вы хотите, чтобы она вернулась? И предупреждаю вас, мистер Бартслер, что когда я в своей практике наталкиваюсь на какую-нибудь загадку, то имею привычку добираться до ее сути. Поэтому, если вы желаете, чтобы я получил информацию из первых рук, то я жду вас завтра в своем офисе в десять утра.

Бартслер задумчиво погладил подбородок и вдруг объявил:

– Хорошо, я буду в четверть одиннадцатого. Я готов рассказать вам всю историю, если вы захотите меня выслушать.

Тяжелые тучи сонно тащились по небу, подгоняемые теплым южным ветром. Земля, высушенная шестимесячным периодом засухи, за время которого не упало ни единой капли дождя, лежала под нависшими тучами в молчаливом ожидании.

Перри Мейсон остановился при входе в здание, чтобы купить газету. Он бросил взгляд на часы в холле и заметил, что на них ровно десять. Потом он посмотрел на тяжелые тучи и сказал мужчине за прилавком киоска:

– Дело к дождю.

– Самое время.

Мейсон, взяв газету, кивнул головой.

– Никак не могу привыкнуть к этому климату, – сказал продавец. – Сначала шесть месяцев засуха, потом шесть месяцев дождь. Я с востока, там трава зеленая все лето. А здесь солнце печет так, что трава похожа на поджаристую гренку.

– А что происходит зимой на этом вашем востоке? – поинтересовался Мейсон.

Мужчина рассмеялся:

– Именно поэтому я сижу здесь, господин адвокат.

Мейсон сел в лифт и через две минуты повернул ключ в дверях своего личного кабинета.

– Привет, Делла. Что нового?

– Язон Бартслер.

– Припекло его.

– Похоже, его что-то беспокоит.

Мейсон бросил газету на стол, повесил шляпу и сказал:

– Проси.

Через минуту Делла ввела в кабинет Язона Бартслера.

– Здравствуйте, мистер Мейсон. Я пришел немного раньше, – сказал Бартслер.

– Я это заметил.

– Мистер Мейсон, я всю ночь не сомкнул глаз. Откуда вы, черт возьми, узнали, что у меня были причины нанять именно Диану Рэджис?

Мейсон усмехнулся:

– Бизнесмен с вашим положением названивает в студию неизвестной актрисе, которой якобы никогда в глаза не видел, чтобы пригласить ее домой в качестве чтицы… Ой, Бартслер, и вы выдаете себя за скептика?

Посетитель сделал глупую мину.

– Ну, если вы так ставите дело…

– Говорите, я адвокат и умею хранить чужие секреты, – поощрил Мейсон, когда он замолчал.

Бартслер сел в кресле поудобнее.

– Я женат во второй раз. Моя первая жена умерла. Она оставила мне единственного сына, Роберта, который погиб седьмого декабря тысяча девятьсот сорок первого года, в возрасте двадцати шести лет, в Перл-Харборе [1] . Его останков так и не удалось опознать.

Мейсон взглядом выразил сочувствие.

Через минуту Бартслер продолжил:

– Жизнь значительно сложнее, чем кажется. Только теперь, оглядываясь назад, понимаешь, как все было на самом деле. Но, как обычно, понимаешь поздно.

Он умолк на некоторое время и вновь продолжил:

– Роберт женился за год до смерти. Он женился на девушке, которая мне не понравилась. Мне не нравилось ее происхождение, мне не нравились люди, которые ее окружали.

– И вы не любили лично ее? – спросил Мейсон.

– Оглядываясь назад, боюсь, что у меня не было случая узнать ее на самом деле. Я был так предубежден против нее, что никогда даже не пытался взглянуть на нее объективно. Я до последних дней сохранил мнение, которое вынес о ней еще до того, как вообще с ней познакомился.

– Что вы имели против нее?

– Собственно, ничего. Она была цирковой актрисой. Воспитывалась в цирке. Специальность: акробатка на трапеции.

– Сколько ей было лет?

– Двадцать четыре. То есть ей теперь двадцать четыре. Ей было двадцать, когда она вышла за моего сына.

– Или же когда он женился на ней, – поправил Мейсон с легкой усмешкой.

– Можно и так, – признал Бартслер.

– Рассказывайте дальше. Я хотел бы услышать остальное.

– Когда Роберт с ней познакомился, она уже не выступала в цирке. Упала с трапеции, повредила себе бедро. Это был у нее первый несчастный случай, но он сделал невозможным продолжение выступлений. У нее не было другого источника доходов, кроме акробатики, и она осталась без средств к существованию. Естественно, брак с Робертом казался ей выходом из положения. Я был недоволен его женитьбой, и это охладило наши отношения. После гибели Роберта Элен, его жена, не пыталась скрывать своей горечи, а я, со своей стороны, дал ей недвусмысленно понять, что если и существовали между нами какие-то семейные отношения, то я считаю их оконченными.