Книга Тот, кто зовет тебя обратно, страница 29 – Дарья Крупкина

– Пока ты не совсем разуверился в британском образовании, лучше расскажи собственных американских баек.

– Америка не такая, как ее обычно представляют.

– Ты не хочешь туда возвращаться? – прищурился Винсент, хотя знал, что за темными стеклами очков Кросби не видит его глаз. Но Линдон и не смотрел на собеседника, рассматривая чашку и шероховатую поверхность стола.

– Не очень, – признал он. – Ты даже не представляешь, как отец жаждет меня опекать – или точнее, вылепить точную копию себя.

– Не представляю, – согласился Винсент. – Поэтому ты хочешь свое дело?

– Да, когда я вернусь домой, то у меня будет что-то свое.

– Так не возвращайся. В чем проблема? Скажи, что хочешь развивать дела здесь. А если папочка не позволит, пошли его к черту и открой свой бар где-нибудь на перекрестке дорог.

Кросби рассмеялся:

– Черт возьми, звучит заманчиво!

Допив остатки кофе, Винсент встал со стула.

– Давай обсудим твое дело на обратном пути. А сейчас все-таки провернем то, за чем сюда приехали.

– Главное, не проси спеть тебе колыбельную.

– Не волнуйся, у меня есть более надежное средство.

Достав из кармана пузырек со снотворным, Винсент показал его Кросби и тут же проглотил несколько таблеток.

– Усну я быстро, об этом не волнуйся. Но я хочу, чтобы ты был здесь… на всякий случай. Если что-то пойдет не так.

– Конечно. Разве здесь может что-то пойти так.

– Пойду наверх.

– Ты не боишься?

Винсент покачал головой. В последнее время он устал от происходящего – и от постоянных изнуряющих кошмаров, которые не несли никакого смысла, который, как он подозревал и чуял, должен был быть.

– Я боюсь, что не подействует.

Он знал, что видит сон. Знал четко и без сомнений, хотя мог ощущать под босыми ногами шероховатую поверхность пола. И мог поклясться, что слышит тихое жужжание не выключенного компьютера.

Но Винсент стоял вовсе не в странном доме, которого никогда не видел. Он прекрасно узнавал светлые стены и темную мебель, тяжелые густые занавески и пару светящихся звездочек на потолке, наклеенных в приступе ностальгии по детству. Винсент стоял в собственной комнате.

И видел самого себя, лежащего на кровати и явно глубоко спящего.

– Что за черт? – пробормотал он.

Он не ощущал никакого кошмара, просто смотрел на себя спящего, хотя и знал, что все вокруг – сон. Бесплотный и, кажется, бессмысленный.

Дверь открылась за спиной Винсента, и он обернулся, но с удивлением увидел незнакомую женщину. Ее черты лица казались смутно знакомыми, а длинные светлые волосы рассыпались по плечам.

И как часто бывает во снах, внезапно Винсент просто знал, кто это. Повзрослевшая Лиллиан. Лиллиан в тонком светлом платье и запахе похоронных лилий. Она прошла мимо Винсента, не замечая, и ему показалось, что он ощутил запах могилы, запах перегнившей картошки и древесного мха.

Лиллиан подошла к спящему Винсенту и бережно взяла одну его рук. Тот не просыпался, и стоящий и наблюдающий Винсент также отчетливо понял, что Лиллиан подсыпала братьям в еду изрядную дозу снотворного – чтобы они крепко спали и не очнулись, пока она не закончит.

– Ох, Винсент, Винсент, – тонкие, почти прозрачные пальцы Лиллиан ходили вниз-вверх по руке спящего, очерчивая вытатуированных змей.

В руках женщины что-то блеснуло, и подошедший Винсент не сразу понял, что это. Но Лиллиан провела сначала по одной руке спящего, потом по другой. И в полумраке комнаты, смотря на темнеющие под запястьями простыни, Винсент наконец-то понял.

– Ты делал это раньше, – почти нараспев сказала Лиллиан. – Все поверят, что ты хотел этого сам.

– Какого черта!

Винсент попытался коснуться спящего себя, кровати – хоть чего-то. Но его руки проходили сквозь предметы, как сквозь вязкий кисел, будто он был призраком – как будто все происходящее всего лишь сон. Лиллиан тоже его не видела. И продолжая что-то напевать, вышла прочь из комнаты. А Винсенту оставалось только стоять и смотреть на себя спящего, на темнеющие пятна и пропитывающуюся кровью кровать. Сколько потребуется времени, пока ее вытечет достаточно, чтобы остановилось сердце?

– Это всего лишь сон, – пробормотал Винсент, отступая на шаг от собственного тела и словно пытаясь убедить сам себя. – Все только в моей голове. А я сейчас сплю вовсе не в своей комнате, я сплю в Доме.

В нос ему ударил резкий запах крови, и Винсент развернулся, чтобы уйти. Он поспешил вслед за Лиллиан, успевшей скрыться в комнате Фредерика.

Тот тоже спал, а женщина уже сидела рядом с ним и перебирала его волосы, что-то нашептывая, как будто спящий мог ее услышать.

– Ты нашел брата и, увы, это было слишком. Или двойное самоубийство? Мне кажется так романтичнее. Красивее. Уверена, полиция найдет предсмертную записку. Мне только осталось ее придумать.

– Не смей его трогать!

Но руки Винсента проходили сквозь Лиллиан. А она аккуратно провела лезвием по запястьям Фредерика и обняла его, баюкая и напевая колыбельную, пока кровь толчками выплескивалась из порезов.

– Нет, нет, нет… это просто сон.

Винсент пятился назад. Он поднял собственные бесплотные руки, которые не могли ничего коснуться, и увидел, что они в крови, которая продолжала медленно сочиться.

Неожиданно Лиллиан подняла голову и в упор посмотрела на Винсента:

– Ты же знаешь, я тут ни при чем. И вы тоже. Это все Его вина.

– Это всего лишь сон! Сон!

Винсент упал на колени и сжал виски руками. Ему казалось, что кровь повсюду, его собственная и брата, она заполняет все вокруг, находит путь среди трещин пола, капает с пропитавшихся простыней. Вокруг, внутри и сквозь, покидая тело, наполняя его слабостью.

Внезапно все изменилось, и Винсент с удивлением понял, что он больше не в комнате Фредерика, а в полутемной ванной, наполненной теплой темной водой. А может быть, кровью? И сзади его кто-то крепко обнимает. Он попытался обернуться, но хрупкие женские руки оказались на удивление сильными. Он только заметил светлые волосы на темной поверхности воды. И губы Лиллиан прошептали ему на ухо:

– Ты ведь знаешь, что это всего лишь образы? Но твоя Башня рухнет.

И руки Лиллиан утянули Винсента вниз, под воду. У ванной исчезло дно, так что он опускался все ниже и ниже в темной воде, барахтаясь, пытаясь вырваться и вынырнуть – но руки держали крепко, не позволяя освободиться и утягивая все ниже и ниже. Пока легкие Винсента не наполнились огнем, пока он не выпустил последние пузырьки воздуха, и внутрь него не хлынула вода.

– Твою мать, Винсент!