– Это все неважно, – неожиданно спокойным голосом произнес Швиммер. – Нам и так придется убегать и прятаться. И что за разница, кто станет за нами гнаться? Ладно, Оли, берем его. И не сопротивляйся, инквизитор, а то мне придется тебя оглушить.
Я сделал все, чтобы достучаться до них, а в нынешней моей ситуации иными аргументами я не располагал. Я подозревал, что сумел бы убедить брата Швиммера, но сам Йоханн наверняка сбрендил и не мог думать ни о чем ином, лишь о побеге – как можно дальше – с девушкой, независимо от последствий.
Они взяли меня за руки и за ноги, я же не сопротивлялся, поскольку не сомневался, что Швиммер исполнил бы свою угрозу. И сделал бы это с удовольствием. А пока я был в сознании – питал надежду, что выйду из приключения, в которое превратились поиски Илоны Лойбе, живым.
Братья потащили меня по ступеням, но в какой-то миг Швиммер отпустил мои руки, и я ударился головой о каменную ступень. Выругался, а Йоханн захихикал.
Наконец они приволокли меня в деревянную халупу. Между щелями в досках пробивался дневной свет, но, насколько я мог сориентироваться, солнце клонилось к западу. В халупе лежали мешки с мукой, под стеной стояли цепы и лежала заржавевшая борона с ощеренными зубьями, в углу же громоздилась подгнившая куча сена. И только потом я приметил, что на более-менее удобно обустроенной (на первый взгляд, по крайней мере) лежке между мешками находится Илона Лойбе. Связанная, с кляпом и непричесанная, но, несмотря на саму унизительность ситуации, похоже было, что ей не причинили какого-либо вреда.
Итак, я мог себя поздравить: след привел меня прямиком в убежище похитителей, и я показал (по крайней мере, в целом) удивительную проницательность. За тем исключением, что я не должен был оказаться здесь связанным, как телок, меня не должны были тащить за ноги, и сам я не должен был волочиться головой по смердящему полу. Не так, полагаю, прекрасные дамы воображают себе тех, кто освободит их из неволи…
Также я заметил теперь и третьего брата, которого Швиммеры называли Альди. Походил он на Йоханна и Оли. Высокий, плечистый, со светлыми волосами и с лицом деревенского дурачка. Впрочем, нельзя было не отметить, что они не такие уж и полные идиоты, раз именно я лежал перед ними связанный по рукам и ногам, а не наоборот.
Но опыт, данный мне милостью Божьей, учил, что любая ситуация в силах измениться. Я лишь надеялся, что это не будут изменения к худшему.
– Освободите девушку, – сказал я и в благодарность за добрый совет получил очередной пинок. – Чего хотите взамен? – спросил, стараясь не выказывать боли или страха. – Золота? Старый Лойбе заплатит, не задумываясь. Освобождения от ответственности? Гарантирую вам это от лица Святейшего Официума.
Конечно, с тем же успехом я мог гарантировать им виллу с садом в Хез-хезроне, стадо служек и Его Преосвященство в качестве камердинера. Но в той ситуации я готов был предложить что угодно, лишь бы они отказались от недостойных планов.
Я получил бы пинок под ребра, но извернулся, и носок сапога Йоханна лишь чиркнул меня по боку.
– Давай решать с инквизитором, – сказал Йоханн с нездоровым оживлением в голосе.
– Погоди, – ответил Альди, который сидел на деревянной скамье, прижав глаз к щели в досках. – Кажись, кто-то идет…
– Что там?! – Йоханн подскочил, оттолкнул его и сам прижал лицо к щели. – Едут, – добавил через миг глухо. – Лойбе… с людьми…
Оли перекрестился истово и бросился под стену. Схватил обеими руками цеп. Альди же ухватился за вилы, но я видел, как дрожат его руки.
– Сдавайтесь, – не сдавался я. – Я гарантирую вам безопасность.
Они даже не стали делать вид, что слушают меня, но теперь и не пытались заткнуть меня с помощью пинков. Швиммер повернулся и взглянул на Илону. И взгляд его мне не понравился.
– Обороняйте дверь, – сказал он глухо. – Я сделаю, что нужно.
Оли сглотнул так громко, что даже я это услышал, пусть и лежал в нескольких шагах от него.
– Ты… ты уверен? – спросил он.
Йоханн ничего не ответил, лишь двинулся к гнезду девицы, развязывая на ходу пояс, придерживавший портки. «Мечом Господа клянусь, – мелькнуло у меня в голове, – в последние мгновения жизни он продолжает думать о наслаждениях!»
Илона тоже увидела, что для нее уготовано, поскольку пыталась крикнуть и отползти в сторону, но кляп плотно сидел у нее во рту, а путы не давали сильно дергаться. Помощник актеров набросился на нее, одной рукой срывая ее кафтанчик, а второй – задирая юбку. Илона пыталась сопротивляться, но он ударил ее по лицу открытой ладонью.
– Остановите его, ради Господа! – рявкнул я, но Оли и Альди даже не подумали двинуться, готовясь к схватке, которая вот-вот должна была начаться.
На подстилке продолжалась беспорядочная возня, я видел только задранные нагие ноги Илоны и прыщавую задницу Швиммера – а также его покрасневшее от усилий лицо.
– Эх, эх, эх, – сопел он, со свистом втягивая воздух.
Наконец оттолкнул Илону и вскочил.
– Не могу, Оли! – крикнул с отчаянием и яростью. – Не могу, дьявол ее подери!
Оли обернулся к нему.
– Что? Что? – спросил непонимающе. Снаружи раздавался топот копыт.
Швиммер подскочил к брату, дернул его за одежду. Вырвал из рук цеп.
– Давай, – сказал лихорадочно. – Сделай с ней, что нужно.
– На помощь! – надрывался я во всю мощь легких. – Господин Лойбе, мы здесь! Быстрее!
Этот зов о помощи не дался мне просто, поскольку, хоть я человек смиренный и скромный, все же обладаю некоторой гордостью. Но я решил, что если уж братья Швиммеры хотят завершить свои земные дела, то после изнасилования Илоны дойдет очередь и до того, чтобы угостить вилами или цепом инквизитора.
Однако, как ни странно, никто не обратил на меня внимания. Йоханн подтолкнул брата цепом.
– Иди, – рявкнул. – Потому как если не сделаешь этого, я убью тебя, Господом клянусь.
Оли неохотно направился к скорчившейся девушке и, когда цеп Йоханна подтолкнул его, упал прямо на нее. Схватился за ее обнаженную грудь. Илона извивалась под ним, но Йоханн отвесил ей пощечину. Илона замерла, и тогда Оли раздвинул ей ноги и, со спущенными портками, навалился на нее. Несмотря на кляп, я услыхал ее исполненный боли крик. Как же сильно Йоханн должен был ненавидеть Лойбе и саму Илону (наверняка потому, что она не хотела быть с ним по своей воле), чтобы в последние мгновения своей жизни сделать с ней то, за что, несомненно, очень скоро заплатит пред лицом Господа!
Не поймите меня неверно, милые мои, насилие – вещь частая в наши неспокойные времена, а у девиц эта штука – вовсе не из мыла и не сотрется от того, что ею попользуется некоторое число мужчин. Но то, что творилось здесь, вызывало у меня как отвращение (учитывая еще и тот факт, что Илона была красива), так и немалое удивление, вызванное столь необычным упорством Йоханна.
