Инквизитор, названный Матфеем, соскочил с седла и приблизился. Подал руку Карле, но у той они были связаны в запястьях, поэтому протянула ему обе. Матфей увидел веревки, нахмурился, и я заметил, что взглянул на колдунью с неким вопросом во взгляде, она же чуть заметно покачала головой.
Воспользовавшись помощью Матфея, Карла легко соскочила с моего скакуна и встала на земле, а инквизитор перерезал путы вынутым из-за голенища ножом. Я заметил, что он делает это весьма осторожно. Они отошли к конику, ведомому третьим пришлецом.
– Принимаем твоего… узника. – Вельрод снова легонько усмехнулся, выговаривая последнее слово. – Надеюсь, ты не против?
Я сомневался, что проживу достаточно долго, если скажу, что имею что-то против. Ха, наверняка жизнь моя окажется тогда не дольше времени полета арбалетной стрелы.
И как понимаете, милые мои, я не хотел проверять, насколько Арнольд Вельрод понимает шутки.
– Конечно, нет, – ответил я. – Я тебе обязан.
– Ох, нет, Мордимер, – замахал он руками. – Это мы искренне обязаны тебе. Ты весьма помог нам в этом неблагодарном и, не стану скрывать, – поднял он со значением палец, – и не побоюсь откровенно признаться, весьма загадочном деле. До времени явления демона, что произошло в твоем присутствии, мы не были уверены, в чем там дело. Мы надеемся, ты составишь подробный рапорт Его Преосвященству с изложением факта, что появился новый вид сатанинского слуги – и весьма опасного при этом, как ты сам испытал… – вздохнул он. – Эти сведения наверняка пригодятся другим инквизиторам, у которых, глядишь, не окажется твоих столь милых Господу внимательности и умений. А потому их святой жар может быть использован во зло.
– Сделаю, что только смогу, чтобы въяве описать всю опасность этой новой твари, – пообещал я.
– Суть каковой опасности, как полагаю, была тебе всецело явлена, верно?
– Я лишь поделилась некоторыми мыслями, – вмешалась Карла. – Мастер же Маддердин оказался настолько быстр разумом, что самостоятельно добрался до сути проблемы.
– Наверняка все так и было, – покивал Вельрод, довольный, словно учитель, ученик которого сумел доказать, что обладает некоторыми важными умениями. – И спешу тебе сообщить, Мордимер: в Амшиласе не забудут и о твоих ошибках… – Голос его затвердел.
Я лишь кивнул, поскольку – а что еще мог сделать?
Не так давно я не оправдал доверие и дал возможность скрыться сторонникам демона, вожделеющего ужасных жертв. Не знал, выследил ли Инквизиториум виновных, и не намеревался расспрашивать об этом, раз уже никто не дал мне шанс вести расследование и искупить ошибку.
– Но эти ошибки прощены, – добавила неожиданно Карла.
– Разве, госпожа? – Вельрод на миг казался удивленным ее словами. – Ха, прощены, – повторил он, словно пробуя на вкус это слово и стараясь понять его смысл. – Ну что ж, раз так говоришь, – добавил. Потом снова обернулся к ней. – Мы можем уже ехать?
– Конечно, – ответила Карла и усмехнулась мне. – До свидания, Мордимер, а говорю «до свидания», поскольку верю, что мы еще встретимся…
– Ага! – произнес Вельрод, словно с недоверием.
– Именно так, Арнольд, – глянула она в его сторону. – Встретимся, поскольку в сердце нашего друга горит огонь истинной веры, а это нечасто встречается в наши подлые времена. Жар истинной веры поможет ему в тяжелые времена, что близятся. – Она прервалась на миг, но все молчали, а ее голос приобрел необычную, гипнотическую силу. – И времена те грядут быстрее, нежели мы предполагаем. И тогда застучат Божьи топоры и отделят больные ветви от здорового ствола…
Она смотрела прямо мне в лицо, а у меня не было сил, чтобы выдержать этот взгляд, поэтому я опустил глаза.
– Грядут времена, когда другие отрекутся трижды, многие вместе с Господом повлекут Его крест, а избранные примут также и Его меч, – сказала Карла, и голос ее, казалось, проникал в самую душу.
Некоторое время все молчали, словно бы вслушиваясь в ее слова, пусть даже те и отзвучали уже. Потом девушка искренне усмехнулась, и морок развеялся.
– Едем, – сказала она весело. – И не станем тревожиться о дне грядущем!
Мы глядели, как она уезжает, а когда все вчетвером пропали за деревьями, Второй поерзал в седле и сплюнул под копыта коня.
– Че, они, типа, ее сожгут или как? – спросил.
– Конечно, близнец, – ответил я. – Конечно.
Маскарад
Ибо все вы – сыны света и сыны дня; мы – не сыны ночи, ни тьмы.
Итак, не будем спать, как и прочие, но будем бодрствовать и трезвиться.
1-е Фессалоникийцам (5:5–6)
Я глядел в лицо Иисусу Двуликому. В то из лиц, что было сурово и яростно, под шлемом с железной стрелкой наносника. В руке Иисус держал меч, направленный острием в сторону лавки, на которой я сидел, доспех же его сиял серебром.
Второй лик Господа нашего – страдающий и смиренный, с челом, изъязвленным Терновым Венцом, – был скрыт в глубоких тенях церковного нефа.
Сидел я, не столько погруженный в набожные размышления, сколько пытаясь найти в прохладе каменного зала спасение от царящей снаружи жары. Для смиренной молитвы мне нет надобности в церквах, а Господне имя можно славить в любом месте (я бы добавил, что и следует делать это как можно дальше от священников…).
Но церковь эта – о чудо! – была почти пустой: один лишь старик в черной рясе гасил подле алтаря свечи, что оплывали желтыми, крупными восковыми слезами.
Вскоре, однако, я услыхал стук твердых подошв по каменному полу и краем глаза приметил идущего вдоль лавок человека – в широком темном плаще с высоко поднятым воротником. И плащ сей, приняв во внимание льющийся с неба жар, был как минимум одеянием странным. Еще у пришлеца были темная, постриженная клинышком бородка с нитями седины и быстрые глаза шпиона.
Он приблизился ко мне решительным шагом.
– Это вы инквизитор? – спросил, и голос его эхом раскатился в пустой церкви.
Я выждал некоторое время, перекрестился и обратил на него взгляд.
– А если и так? – ответил вопросом на вопрос.
– Тогда у меня есть для вас работа. Я являюсь, как вы говорите, колдуном, или, иначе говоря, мастером тайного искусства, – произнес он с отчетливыми довольством и гордостью; а после сложил на груди руки, глядя на меня сверху вниз.
Мне приходилось встречать разных людей. В том числе и тех, кому казалось, что они – белые кролики, щиплющие травку в садах светлейшего императора. Поэтому я не слишком-то обеспокоился словами человека, осмелившегося прервать мою молитву.
– И что же? – спросил я его спокойно.
– Э-хрр… – Он явно оказался сбит с толку и не знал что сказать. – Вы не услышали? – обрел вновь уверенность. – Я чернокнижник! И хочу, чтобы вы как можно быстрее предали меня в руки монахов монастыря Амшилас.
