– Никто из живущих на земле не твой, но всякая тварь, пусть даже достойная жалости, суща волею Господа, – ответил я, не отводя взгляда, хотя глаза твари снова стали наливаться ошеломительным, мешающим мысли сиянием.
– Чего ты хочешь? – спросил он, помолчав, а я только теперь с удивлением заметил, что крупная челюсть его не двигается, когда он произносит слова.
– Чтобы ты вернулся в бездну, из которой никогда больше не выйдешь, – сказал я.
– У нас был уговор, колдун. – Горящий взгляд его уперся в Нойшалька.
– Ты обманул меня! – прохрипел маг, глядя себе под ноги. – Обманул!
– Нет. Всего лишь не сказал всей правды… – спокойно ответствовал демон и снова взглянул в мою сторону. – Отойди, инквизитор. Это не твоя битва.
– Неужели? – иронично пробормотал я. – А с какой это поры демоны стали рассуждать о компетенции инквизиторов?
Он молчал, будто не понял моих слов – или будто их понимание требовало от него усилий. А может, всего лишь раздумывал, что ответить на такую наглость. Или собирался с силами, чтобы атаковать святой круг, который я начертил своими мыслью и молитвой.
– Отчего ты не желаешь отдать мне человека, который уже проклят? – спросил он меня. – А может, ты жаждешь… платы? Платы за его жизнь?
– Писание в мудрости своей гласит: «Трудящийся достоин награды за труды свои»
[15], – ответил я. – И что же ты мог бы предложить мне, чтобы я позабыл о долге?
Нойшальк беспокойно глянул на меня и сжался еще сильнее. Демон же раззявил пасть в гримасе, могущей означать усмешку. Да она, пожалуй, и была усмешкой: пугающей, гротескной и совершенно неуместной на его нечеловеческом лице. Я видел, как из наростов на его голове сочится некая субстанция кровавого цвета, фосфоресцируя в свете луны.
– Может… богатство? – взмахнул он лапой, вооруженной когтями размером с мой указательный палец.
Вдруг посыпались золотые монеты с изображением императора. Они падали, звеня, на землю, пока вокруг нас не образовался сверкающий золотом ковер. Но ни одна из монет не упала внутрь круга.
Нойшальк громко вздохнул и что-то невнятно пробормотал. К счастью, он не был столь глуп, чтобы потянуться к монетам, пусть даже те лежали на расстоянии вытянутой руки.
– Ты что же, способен только на это? – засмеялся я. – Нойшальк, если уж ты призывал демона, то следовало вызвать хоть сколько-нибудь утонченного в обхождении.
Демон снова замолчал – надолго, не спуская с меня огненного взгляда. Наконец скривился.
– Шутка, – произнес он с неким подобием удовлетворения в голосе. – Ага, шутка. Вы, люди, любите шутить, верно? За это золото можешь купить все, о чем мечтаешь, инквизитор. Подумай об этом.
– А когда отдам тебе колдуна, монеты наверняка превратятся в кучу сухих листьев? Знаю, что вы, демоны, тоже любите шутить…
– Золото настоящее, – ответил он с обидой. – Заключу с тобой уговор, инквизитор. Богатство и безопасность в обмен на колдуна.
– Нет, – покачал я головой. – Ошибаешься, если думаешь, что я сумею купить за них свою мечту. Да и что можно купить за деньги, демон? Здоровье? Нет, всего лишь врачей. Веру? Нет, всего лишь поповскую проповедь. Любовь? Нет, всего лишь гулящих девок. Дружбу? Нет, всего лишь товарищество. Дом? Нет, всего лишь здание. Но – пробуй еще. Вдруг у тебя получится.
Тот заворчал и хотел шагнуть ближе, но снова был остановлен невидимым барьером. Распятие в моих руках ослепительно засияло. Я заметил, что демон старается не глядеть на него. Внезапно из-за его спины появилась высокая нагая женщина с ангельским лицом и золотыми, ниспадающими до талии волосами – те окружали ее, будто легкий туман. Миндалевидные глаза и губы цвета давленой вишни. Удивительным образом она напоминала актрису Илону Лойбе, которую некоторое время назад мне довелось спасти от серьезных проблем. Должен признаться, что либо демон обладал хорошим вкусом, либо точно угадал мой.
И если верным было второе, значит, он сумел слишком глубоко забраться в мои мысли.
– Мордимер, – зашептало видение, и в шепоте том были как искушение, так и надежда. – Дорогой, любимый Мордимер, я так долго тебя ждала. – Она протянула ко мне тонкие руки, и ее волосы, разойдясь в стороны, явили контур прекрасной груди с розовыми округлыми сосками. – Мы теперь будем вместе? Могу ли я одарить тебя своей любовью?
– Сомнение, предательство, горечь и боль памяти о безвозвратно прошедших мгновениях счастья слишком ярко горят в слове «любовь», чтобы знающий человек поверил в это, – вздохнул я и снова повернулся к демону. – Золото, женщина… – сказал равнодушно. – Вам, демонам, нужно бы обучаться – там, у себя – правилам искушения. Насколько же все банально…
Девушка стояла по щиколотки в золотых монетах и улыбалась несмелой, не то невинной, не то искушающей улыбкой. Демон яростно зарычал, из его пасти вырвалась струя огня, превратившись, однако, так и не долетев до меня, в розовую дымку.
Деньги и женщина исчезли. Остались лишь выгоревшая трава да одуряющий смрад гари.
– Тогда, возможно, договоримся по-другому, инквизитор? – спросил он меня. – Что скажешь, если я доставлю сюда, на поляну, людей из ближайшего села и начну убивать их – одного за другим, на твоих глазах?
– Тем самым ты лишь оборвешь страдания их тварной оболочки, – ответил я спокойно. – Они будут счастливы и еще нынче возрадуются у престола Господа, избавленные от тягот всякого дня: болезней, налогов, войн, изнуряющего труда… Я помолюсь за них.
– Я буду их пытать! Они станут умирать в муках, коих человеческий разум не в силах даже измыслить! – крикнул он.
– Тем большей окажется их радость избавления, поскольку истинное счастье может испытывать лишь человек, много претерпевший. Ибо только он знает истинную разницу между страданием и наслаждением. А кроме того… Может, и я научусь чему-то новому? – усмехнулся я одними губами. – Когда начнешь?
Его зрачки сузились так, что казались уже лишь черными, вертикальными щелями, отворенными в бездну. Потом он неясно заворчал.
– Нервничаем? – спросил я вежливо.
Нойшальк фыркнул коротким смешком, и горящий взор демона сразу же обратился в его сторону.
– За каждую шуточку инквизитора – лишнее столетие страданий для тебя, колдун. – Теперь он даже не рычал, а почти шипел от едва скрытой ярости.
Нойшальк снова скорчился и отвел взгляд.
Конечно, я вел опасную игру. Но демоны, милые мои, не привыкли сражаться с людьми. Особенно когда люди эти – знающие свое дело инквизиторы. Демоны жаждут осквернить наши сердца и души, обмануть наш разум, подчинить нас своей воле. Убить смертного – не вызов для них. Вызов – это увлечь его на сторону тьмы, склонить отречься от добродетелей, основывающихся на вере и надежде на вечное избавление.
