«Никто ее не найдет».
Поток чуть теплой воды, похожей на мочу, ей в лицо.
– Ну, птичка, что скажешь? – Зара склоняется к самому ее лицу, хватает пальцами ей щеку, подбородок. Билли чувствует в ее дыхании запах жевательной резинки с корицей, отчего на нее снова накатывается тошнота. – Какой нам от тебя прок?
– Не называй меня так! – гневно отвечает Билли, точнее, пытается. «Я тебя убью», – но это она не говорит, потому что Зара ее отпустила, и она растерянная привалилась к машине.
– Я за то, чтобы ее бросить.
– Я тебя понимаю, Зара, прекрасно понимаю. Но я полагаю, что мы можем ее подлатать. Тут неподалеку в одной больнице у меня есть знакомые. Это лишь небольшой крюк.
– Хм, – ворчит Зара. Это лишь отсрочка, но Билли ею непременно воспользуется. Улетит прочь.
27. Коул: Госпожа удача
Горы чернее черного, зазубренные силуэты, наложенные на размытые звезды над темной змеей дороги. Ехать без фар, вписываясь в крутые повороты серпантина, слишком опасно. Опять в противоположную сторону, безрассудство, но тут история, люди пересекали Скалистые горы в поисках лучшей жизни.
В темноте на смотровой площадке Коул бросила ружье в ущелье. Оно провалилось не так глубоко, как она надеялась, матовое сияние ствола будет видно сквозь зелень всем, кто вздумает здесь остановиться, даже ночью. Может быть, кому-то даже захочется спуститься за ним. Но Коул не думает, что с оружием сейчас есть какие-либо проблемы. Это ведь Америка. И самым разумным (хотя сама она мыслить разумно не способна) будет иметь при себе смертоносное огнестрельное оружие, потому что как знать, что ждет впереди.
Ты имеешь в виду женщин с еще более большими ружьями?
«Старый зануда, прожужжал все уши, – думает Коул. – Эй, призрак, не хочешь сменить мелодию?»
Тебе нужно придумать что-нибудь получше, крошка.
Эта фраза тоже уже приелась. Но они сами застряли в густых зарослях. Дни сливаются друг с другом, ночи, проведенные в забытье в машине. Постоянной тревогой остаются деньги и то, как они тают, а также обвинение в нападении на старую даму в дополнение к разрастающемуся списку ее преступлений.
Нужно успокоиться, потому что потенциал к насилию уже прочно укоренился в ее нервной системе. Когда они уходили от Лиз, ее палец лежал на спусковом крючке. Она могла бы это сделать. Выстрелить старухе в лицо. Она была так зла, так перепугана, так устала.
В основном она устала.
«Да, знаю, знаю, нужно что-то делать». Но пока Мила без сна молча лежит сзади (Коул буквально ощущает ее искрящуюся настороженность), она едет туда, куда их приведет дорога, через темный лес, через зазубренные горы, навстречу еще одному утру.
От городка, где они моются, веет таким же отчаянием, какое испытывают они сами. Название «Сентрал-Сити» намекает на большой город, однако на самом деле это жалкий поселок золотоискателей, городок на Диком Западе, давно заросший травой. Это воскрешает воспоминания, не приходившие уже много лет: список самых диких уголков земного шара, которые они с Девоном собирались посетить: высеченные в скалах храмы в Эфиопии, резной красный песчаник Фатехпур-Сикри
[45], заброшенные декорации к «Звездным войнам» в пустыне в Тунисе. От этого места исходит то же ощущение, что и от фотографий глиняных построек в Сахаре: развалины фантастической ностальгии.
– Это все настоящее? – усаживается на сиденье Мила.
– Табличка гласила: «исторический район», так что, наверное, – отвечает она.
– Ты полагаешь, здесь может быть еда?
– Надеюсь. – Однако зрелище не многообещающее. Старые здания поблекли и облупились, штукатурка осыпалась, на заколоченных окнах жизнерадостные таблички: «Сдается», «Свободно» и «К стоянке у казино в эту сторону!»
Они проезжают мимо закрытого табачного магазина и «Сокровищницы Пегги», где в витрине стоит манекен в черном парике, клетчатой рубашке и длинной юбке на подтяжках, одна бледная пластмассовая грудь обнажилась под сползшей с плеча подтяжкой.
Коул едет дальше, сворачивает на крутой спуск, следует за указателями на Блэк-Хок, мимо убогих домишек, ютящихся на склонах холмов, в тех же самых бурых тонах, что и мертвая трава. Зловещая элегия. «Техасская резня бензопилой»
[46]. Вывески над переоборудованным заводом и зернохранилищем провозглашают их новые названия: «Госпожа удача» и «Золотые ворота», а за ними над чахлыми соснами поднимается башня из стекла и кирпича.
Чудо из чудес – свет горит, дома кто-то есть, на огромном экране по кругу крутятся все вышедшие из моды фантазии: позолоченная женщина в белом бикини заходит в бассейн, кордебалет в серебряных париках, серебряных цилиндрах и с серебряными галстуками-бабочками на шее, приторно-красивый ковбой, высыпающий из сапога на стол струйку чипсов к радости своих товарищей всех рас и народностей. Точнее, латиноамериканцев и азиатов. Похоже, рекламный рынок Блэк-Хок не нацелен на чернокожих.
– Почему у них до сих пор изображения мужчин? – Мила выгибает шею, чтобы увидеть афишу. – Они живут в призрачном мире?
– Давай зайдем и узнаем.
– По-моему, мам, азартные игры – не лучшая затея. Или… мы снова собираемся кого-нибудь обокрасть? – Ее голос дрожит, этот звук для нее слишком низкий. Твою мать! Этого им только не хватало – чтобы его голос начал ломаться.
– Может быть, я поставлю пару долларов на кон, но успокойся, мы здесь ради туалета, буфета и указаний, где найти библиотеку или любой другой ближайший удобный интернет.
– Но…
– Мне нужна помощь. Я должна поговорить с Кел.
– Но что, если за твоей электронной почтой следят? Ты же сама говорила…
– Я создала новый ящик. Со старыми аккаунтами больше работать нельзя. Я не могу. Это уже слишком.
– Мам, а что насчет тети Билли…
– Не сейчас, хорошо? – обрывает его Коул. – Пожалуйста, я устала, я хочу есть, мне нужно сообразить, как быть дальше. Обещаю, мы об этом обязательно поговорим. Обещаю.
– Чудесно, – резко говорит Мила. Ничего чудесного в этом нет, однако в настоящий момент Коул все равно. Вот еще проблема, которую придется решать потом.
Она останавливается рядом с молодой женщиной в черной с золотом ливрее и особой фальшивой улыбкой, которую узнаёт по своей собственной недолгой истории работы в долбаной сфере обслуживания.
– Поставить вашу машину на стоянку, мэм?
– Что происходит внутри?
