– Я у нее не спрашивала.
– Так вот, это сделала она. – Билли открывает глаза и смотрит Фонтэн в лицо. – Рико сказала тебе, почему?
– Она решила, меня это не касается. – Фонтэн хмурится и облизывает большой палец. – Закрой. – Имея в виду глаза, чтобы можно было вытереть свою ошибку, воспользовавшись слюной.
– А салфеток нет? – отдергивает голову Билли.
– Израсходовали все вчера вечером. На тебя. – Подчеркнуто.
– Спасли мне жизнь. – Билли подчиняется обслюнявленному пальцу, трущему в уголке ее глаза, наносящему бронзовые блестки. Это не ее стиль.
– Тебе повезло, – замечает Фонтэн.
– Мы охотимся за ней. – Билли понижает голос. – За моей сестрой. Рико говорила, почему?
– Я не спрашиваю. Она не говорит. Мы не настолько близки. Посмотри вверх. – Фонтэн водит кисточкой по ресницам.
– Ха. – У Билли непроизвольно наворачиваются слезы. – Пожалуй, так оно и к лучшему.
Фонтэн спрыскивает ей лицо, брызги холодные и резкие, словно пощечина. По крайней мере это не сверло.
– Помаду какую?
– Бесцветную, если есть.
– У меня только алая. Потемнее или посветлее?
– На твой вкус.
– Рико сказала, ты не выполнила заказ, – смягчается Фонтэн. – Твоя сестра сбежала с товаром.
– Она так сказала? – Билли трясет головой и издает слабый смешок. – Ха!
– На самом деле все было иначе?
– Ну, я бы выразила это по-другому. Я имею в виду, вряд ли можно называть «товаром» живого человека.
– Это кто? Какая-то знаменитость?
– Блин, я не должна была ничего говорить. Я полагала, ты знаешь.
– Это была Рианна
[70]? Потому что я читала, что никто не знает, где она. То есть она может скрываться на каком-нибудь частном острове.
– Кое-кто поважнее. Редкий товар. – Билли трогает пальцем свеженакрашенные губы и таинственно улыбается. – Но тсс, хорошо? Никому ни слова. А то у меня будут неприятности.
– Кое-кто поважнее Рианны?
– Можно посмотреть? – Билли забирает у Фонтэн пудреницу и крутит зеркальце так и сяк. – Очень красиво, спасибо. Ты не займешься и моими волосами, после того как снимут бинты?
– Если ты хочешь! – Фонтэн вспыхивает от удовольствия. – Но ты не могла хотя бы намекнуть?
– О господи, я и так уже сказала слишком много. Это должно быть секретом. Я наговорила лишнего. Забудь о том, что я вообще тебе что-то сказала. Пожалуйста.
Все это чересчур просто. Лицо Фонтэн скручено в жадном любопытстве. Словно завести игрушку и пустить ее.
– О, смотри, – говорит Билли, – Зара вернулась. – Голос ее проникнут фальшивой радостью. – Я пойду ей помогу. Еще раз спасибо, ты просто ангел!
Она хромает к машине, остановившейся на лужайке перед домом, стараясь не выглядеть чересчур самодовольной.
– Что у тебя с лицом? – спрашивает Зара, когда Билли забирает у нее сумки с покупками.
– Фонтэн. Макияж. Она на мне не сидела, если тебя интересует. Это я оставляю Рико.
Которая спешит к ним, смущенная, с похмелья, если Билли в этом разбирается. А она в этом разбирается.
– Ревнуешь, chica
[71]? – непристойно показывает ей язык Рико.
– Долбаные дети! – усмехается Зара.
– О нет, – поправляет Билли, сладкая словно леденцовое сердечко. – Полагаю, Фонтэн уже есть восемнадцать.
– Это шутка, – замечает Зара.
– Что говорят в мире? – тихим голосом спрашивает Рико. – Прежде чем мы зайдем в дом.
– Мм, – ворчит Зара. – Адрес Тайлы подтвержден. Семья по-прежнему живет там, недавно оплатили счет за электричество. Покупатель по-прежнему ждет товар. Но нам нужно довести дело до конца. Мы могли бы тронуться в путь сегодня вечером, если бы ты не была так пьяна.
– Или если бы ты не была так ленива, черт возьми, – скалится Рико. – Ты могла бы вести машину сама, сучка!
– После алкоголя усталость – следующий убийца на дороге.
– «Покупатель», в единственном числе? – уточняет Билли.
Зара пропускает ее слова мимо ушей.
– Я слышала, ты стряпаешь для нас. Не вздумай подмешать нам какую-нибудь дрянь! Я о тебе наслышана.
– Ни в коем случае, – возражает Билли. – Они и без меня уже здорово наширялись.
Она их сосчитала: девять любящих белый порошок девиц, живущих в лесу. Белоснежка и восемь наркоманок. Девицы назвали ей свои имена, но они провалились мимо, вместе с комплиментами по поводу еды, которую Билли приготовила своими собственными руками, курица-гриль с персиками и ее фирменным соусом (адаптированным под реалии, потому что в этой глуши копченую паприку не достать), поджаренная до румяной корочки брокколи с семенами кунжута, бобы и лепешки из пресного теста, запеченные в фольге в углях.
Их имена Билли не нужны. Точнее, нужно только одно, и Зола сама подходит к ней после трапезы, что избавляет ее от необходимости отводить ее в сторону. Так более естественно, менее подозрительно. Зара сидит у кострища, уставившись на огонь, и кто-то притащил караоке или компьютер с микрофоном, и Рико исполняет бунтарский рок-гимн так, будто это романтическая баллада, но так оно и к лучшему, потому что она не обращает внимания на Билли и Золу, моющих посуду в ярко освещенной кухне. Вообще-то посуду моет одна Билли, а Зола стоит рядом и держит пальцами за горлышко бутылку пива, словно повешенного.
– Фонтэн сказала, твоя сестра сбежала, прихватив кое-что, – небрежным тоном говорит Зола. – Или кое-кого.
– Точно, – говорит Билли, делая свою речь заплетающейся, как у пьяного. – И я ее прикончу, твою мать! – «И всех вас, – мысленно добавляет она. – Или дам вам перебить друг друга».
– Наркотики?
Билли молча качает головой.
– Лекарства?
– Я не должна разговаривать с тобой.
– Ну же! Что заставляет тебя нестись через всю страну с пробитой головой? Золенте ты можешь сказать. Я тебя спасла. Ты думаешь, прочистить рану и спасти тебе жизнь смог бы кто угодно? Далеко не у каждой хватило бы присутствия духа и знаний. Ты была в глубокой заднице. Так что выкладывай.
– Я правда не могу сказать, – снова качает головой Билли, отказываясь оборачиваться, разыгрывая из себя застенчивую, усердно отскребая соус со сковородки.
– Деньги. Целый чемодан денег.
Билли смывает со сковородки мыльную пену и ставит ее перевернутой в сушилку.
