– А где Жрец? – Ренси повертел головой в поисках друга, но того в пещере не оказалось.
– У твоего приятеля задушевная беседа с его величеством повелителем песков и скорпионов. Не знаю, о чём они там договариваются – и так всё уже ясно, как день…
Малыш Бес помрачнел и умолк, поджав губы.
Правда заключалась в очень простом выводе. Страх перед будущим и отсутствие малейшей надежды на спасение напрочь лишили беглецов сил, и Ренси знал: его спутник чувствует то же, что он сам. Об этом свидетельствовали его потухший взгляд и поникшие плечи.
– Их добыча – ассириец, мы им не нужны, – снова заговорил Малыш Бес. И с внезапно возникшим сомнением спросил у Ренси: – Нас убьют сразу или бросят умирать в песках?
– Нас вовсе не обязательно убивать, – начал отвечать Ренси.
Карлик заглянул ему в глаза.
– Они убьют нас, правда?
Не услышав опровержения своим словам, Малыш Бес сначала заскулил, как побитый щенок, а потом, всхлипывая, запричитал: «Они нас убьют! Нас убьют!…убьют!…»
– Заткнись же наконец! – неожиданно раздался тихий голос Памеджаи. – От твоего воя совсем тошно…
Глаза карлика расширились от неподдельной радости; вскочив на ноги, он бросился к кушиту.
– Памеджаи!.. Друг мой!.. Я знал, что ты не бросишь меня в беде, – приговаривал Малыш Бес, кружа над кушитом, как наседка над любимым цыплёнком.
– Мне очень жаль, Памеджаи, – произнёс Ренси с удручённым видом. – Я совершил глупость, когда впутал вас в этот побег.
– Твоей вины здесь нет, Египтянин. – Кушит широко улыбнулся, обнажив крепкие белые зубы. – Мы сами себя в него впутали. Нас ведь никто не заставлял бежать из Красной Горы – каждый из нас сам за себя в ответе.
– Нужно было остаться в проклятой каменоломне, как ассириец и говорил, – снова жалобно заскулил Малыш Бес. – Там, по крайней мере, была надежда выжить… А теперь Жрец вернётся к своим – живой и невредимый, а нас оставят на растерзание стервятникам…
Все трое умолкли. Ренси в раздумии закусил губу; Малыш Бес сел, согнув ноги и обхватив колени руками; Памеджаи же, хотя и с усилием, встал, чтобы немного размять затёкшее тело. Обращённое к ним лицо охранника осталось непроницаемым. Кочевник не схватился за меч и даже не пошевелился; на мгновение у Ренси мелькнула шальная мысль: разве нельзя обезоружить его и бежать? Но он тут же отбросил это нелепое и бессмысленное искушение. Бежать… Куда? Снова в пески? Охранник здесь только для вида. Здесь нет лучших стражей, чем пустыня и испепеляющий зной… Время остановилось, а может, повернуло вспять…
Ренси повернул голову к охраннику:
– Мне нужен глоток воды, – сказал он хрипло.
Не сводя с него пустого равнодушного взгляда, кочевник гортанно выкрикнул несколько слов. Спустя какое-то время в пещеру вошёл другой кочевник и протянул Ренси глиняный кувшин. Ренси с жадностью поднёс его к губам. Вода оказалась тёплой и с привкусом глины, однако Памеджаи и Малышу Бесу кувшин достался наполовину пустым.
Сменивший своего родича новый охранник принёс им еду: солёный, как слёзы, козий сыр и сухой плоский хлеб. Пленники принялись утолять голод, заталкивая в себя еду кусками, давясь и икая.
Ренси снова лёг и стал думать о своей прошлой жизни, о Мерет, о Саисе, о своих изваяниях, о всех своих радостях и горестях, о приобретениях и потерях. Ему требовалось найти любую зацепку, которая позволила бы хоть на время убежать от безысходности его нынешнего положения. Однако разум был не в состоянии сосредоточиться на этих воспоминаниях. Появившись перед глазами, образы прошлого мгновенно расплывались, вытесняемые неизменным страхом за будущее. Что его ждало, какая участь: смерть или помилование? неволя или свобода?.. Не выдержав этой пытки, Ренси сел, в отчаянии посмотрел на связывавшие его по рукам и ногам верёвки. Ничего не изменилось: были кандалы – теперь верёвки…
– Я думаю, убивать нас не станут, – негромко проговорил он, нарушив молчание. – Если бы мы не были им нужны, от нас избавились бы сразу…
Конец фразы утонул в нервном хихикании Малыша Беса:
– Да на что мы им сдались?! Какой от нас прок? Ты – каменщик, мы с Памеджаи – грабители. Для кочевников мы только обуза, лишние рты.
– Они обменяют нас на своих пленных сородичей, – Памеджаи поддержал мысль Ренси. – За Жреца ассирийцы отдадут им десятерых кочевников, а за каждого из нас – по одному.
– Для чего? – Малыш Бес всё ещё хихикал, но в его глазах Ренси заметил страх.
– Ну, друг мой, я вижу, солнце пустыни совсем высушило твои мозги, – с мягкой досадой упрекнул его Памеджаи. – Разве ассирийцам не нужны рабы?
– В рабство?! О нет, испепели меня красный свет глаз Сета! Я больше не хочу надевать кандалы! Не хочу гнуть спину на кровопийц, кем бы они ни были: египтянами, ассирийцами или ещё какими-нибудь аморитами! Нет, нет и нет!
Малыш Бес почти кричал, на его шее нервно пульсировала жилка.
– Не шуми! – шикнул на него кушит, угрожающе сверкнув влажными белками. – Незачем привлекать их внимание…
Он с опаской покосился в сторону охранника. Но на того их разговор не произвёл никакого впечатления: он был столь же равнодушен к пленникам, как и его предшественник.
Ближе к вечеру, когда зной сменился лёгкой прохладой, на пороге пещеры появился ещё один кочевник. Обменявшись с ним несколькими словами, охранник встал и подал пленникам знак выходить.
– Вот уж нет! – завопил Малыш Бес и, отступив вглубь пещеры, спиной прижался к стене. – Я не хочу в рабство! Проклятые ассирийцы, они меня не получат! Я – свободный египтянин, я не буду служить врагу!
Один из кочевников, тот, который только что появился, подскочил к карлику и отвесил ему звонкую пощёчину, которая свалила бы с ног и более рослого человека. Тело Малыша Беса впечаталось в стену пещеры, голова свесилась на грудь – и он медленно сполз на землю.
Движение кушита было столь стремительным, что Ренси не успел его заметить. Железные пальцы гиганта стиснули горло кочевника, потянули вверх. Хрипя, обидчик карлика попытался высвободиться, но его горло оказалось в тисках.
– Оставь его, Памеджаи! – крикнул Ренси. – Этим всё равно ничего не добьёшься! Убьёшь его – и сам будешь убит!
Но Памеджаи даже не повернул головы.
И тут опомнился другой кочевник: подбежав к кушиту сбоку, он вонзил в его тело, повыше бедра, остриё меча.
Пальцы кушита дрогнули и разжались. Он покачнулся. Ренси, со связанными лодыжками, прыжками добрался до него, чтобы поддержать хотя бы плечом. Раненый смотрел на него широко раскрытыми глазами; из-под прижатой к боку ладони толчками выбивалась кровь.
В следующее мгновение кочевник сбил Ренси с ног и, усевшись на груди поверженного, припечатал его к земле. Ренси пытался оказать сопротивление, но у него это плохо получалось: со связанными руками и ногами, он только беспомощно барахтался на земле.
