– Дней через десять будешь на ногах, – ответил Ренси. – Благодари судьбу, что она создала тебя таким крепким: только при твоём могучем телосложении и можно было выдержать такую тяжёлую рану.
– Египтянин, – Памеджаи взял его за руку, – я благодарен тебе за то, что ты обо мне заботишься.
Ренси ответил ему признательным кивком.
– Как нам теперь быть? Куда идти? – немного погодя спросил Памеджаи.
– Идите за мной. Кажется, я знаю эти места! – коротко ответил Малыш Бес.
Чем дальше углублялись путники в пустыню, тем отчётливее становилось ощущение, что их окружает не мёртвое море песка, а некое безграничное царство, живущее по своим законам и вне времени. Крутые и пологие склоны витками расходились в разные стороны, словно каждый бархан жил своей жизнью, имел собственное настроение. При легчайших порывах ветерка песок приходил в движение, воздух наполнялся скрипами и шорохами, в которых угадывались тихие вздохи. Египтяне верили, будто дыхание львиноголовой богини Сехмет создало пустыню, а нубийцы считали, что пустыня и есть сама богиня и что когда-нибудь она проснётся, чтобы проглотить всё сущее на земле.
Спустя какое-то время путники достигли высокой дюны, по склонам которой пробегала рябь песчаных волн.
Поднявшись на вершину этой дюны, Малыш Бес внимательным взором исследовал расстилавшуюся перед ним жёлтую равнину.
– Ничего! – радостно возгласил он. – За нами нет даже погони. Очевидно, ассирийцам крепко досталось от пустынных псов и теперь они зализывают свои раны.
Взбежав по мягкому склону дюны, Ренси подошёл к карлику.
– Послушай, ты сказал, что знаешь эти места. И куда же ты нас приведёшь?
– К Меридову озеру. На другом берегу есть поселение под названием Ра-Хана. Переночуем у подножия дюны, а завтра уже до полудня выйдем к озеру.
– А где мы скроемся после того, как достигнем Ра-Ханы?
Малыш Бес задумался.
– Мы можем скрыться в доме моего подельника, который, между прочим, мой родственник. Он будет рад приютить таких героев, как вы…
Солнце уже клонилось к закату, день медленно угасал. Полосы света ложились на песок, менявший окраску: то резкие, то плавные переходы от оранжевого цвета к жёлтому и наоборот. Всё ещё колебавшийся от зноя воздух у самого горизонта казался дымчатым.
Ренси и Малыш Бес стояли и смотрели на эту великолепную панораму, как вдруг вдали на северо-востоке показалось желтовато-серое облако пыли.
– Ассирийцы! – воскликнул Малыш Бес, указывая на это облако, и у всех троих невольно дрогнуло сердце.
– Проклятие! – В голосе Ренси прозвучало отчаяние. – В этот раз нам от них не уйти…
13
Ренси сел на песок, оттолкнулся и заскользил вниз. К его удивлению, скорость спуска с вершины дюны оказалась стремительной. С резким выдохом Ренси перевернулся через голову и кубарем скатился прямо к сидевшему у подножия дюны Памеджаи. Распластавшись на ровной поверхности, он с отвращением сплюнул: рот был полон песка. Малыш Бес проделал такой же трюк и теперь тоже яростно отплёвывался.
– Сколько их? – спросил Памеджаи после того, как Ренси, унимая дрожь в коленях, медленно поднялся.
– Трое. Думаю, это дозор. Похоже, что ассирийцы здесь повсюду. Эти трое двигаются не со стороны разгромленного лагеря кочевников, а, следовательно, направляются они, как и мы, к Меридову озеру.
– Если мы заляжем за дюной, они могут проехать мимо, не заметив нас, – предложил Малыш Бес. – Нам их не одолеть: Памеджаи ранен и слаб, и меч у нас только один. Нужно затаиться…
– Нет, – решительно прервал его Ренси. – Мы их атакуем. Они в дозоре, значит, у них есть вода и еда. У них есть то, без чего нам до завтрашнего полудня не продержаться.
– Их трое, Египтянин, трое! И они вооружены! – Малыш Бес выпучил глаза, в которых мелькнул смешанный с возмущением страх.
Но Ренси упрямо качнул головой:
– Слушайте меня внимательно. Ты, Малыш Бес, спрячешься за дюной, и ассирийцы подумают, что нас только двое. Памеджаи притворится мёртвым, я – раненным. Когда же ассирийцы подойдут поближе, двоих из них я встречу мечом, Памеджаи отвлечёт внимание третьего, а ты, Малыш Бес, воспользуешься этим, чтобы внезапно напасть на него со спины. Я видел, что ты умеешь проделывать с помощью ног, – примени такой же трюк и в этот раз…
– Согласен с тобой во всём, кроме одного, – в разговор вступил Памеджаи. – Рано ты списал меня со счетов. Пусть я ранен, пусть безоружен. Но руки-то у меня целы!
– Тише! Они уже совсем близко, – сдавленным голосом предупредил карлик и, пригнув голову, побежал прятаться.
Опасаясь, как бы ассирийцы и вправду не проехали мимо, не заметив их, Ренси положил меч рядом с собой, присыпав его песком, лёг на бок и принялся громко стонать. В паре шагов от него затих кушит. Ренси не был уверен, сработает ли его план, однако ничего другого придумать не мог. И всё же он не ошибся.
Трое всадников – двое на лошадях, третий – на верблюде – приблизились.
– Неожиданная встреча! – раздался знакомый голос, в котором, помимо удивления, звучала язвительная насмешка.
Мгновенно оценив обстановку, Ренси испытал облегчение. Серьёзных противников было двое: восседавший на верблюде Хети в расчёт не принимался.
– Что, каменщик, добегался? – продолжал Хети ехидным голосом. – С пустыней не шутят. Жалка твоя участь – здесь ты и умрёшь…
Он разразился желчным смехом и продолжил, довольный собой:
– Я тоже бежал из Красной Горы, только, в отличие от вас, недоумков, всё заранее обдумал. Приготовил запасы воды и еды, а, главное, позаботился о своём будущем. Вот оно, моё прекрасное беспечное будущее, здесь, со мной, – с этими словами Хети похлопал ладонью по двум кожаным мешкам, притороченным к седлу. – Это те самые золотые самородки, которые ты, каменщик, раздобыл для меня. Да-да, для меня! Нехо они теперь всё равно не понадобятся, а оставлять их в Красной Горе, куда скоро нагрянут ассирийцы, я счёл неразумным. Правда, мне пришлось пообещать кое-какую долю двум моим телохранителям, но ведь личная безопасность должна оплачиваться…
Послышался торопливый обмен фразами, и двое всадников, в одном из которых Ренси узнал сидонца Аббала, спрыгнули с лошадей. Держа наготове мечи, надсмотрщики из Красной Горы двинулись к Ренси.
– Эй! – Он привстал, поднял вверх обе руки. – Я ранен, голоден и умираю от жажды. Мой друг Памеджаи ныне предстал перед Осирисом, чтобы держать ответ за свои земные деяния. Помогите мне похоронить его тело, а потом решайте мою участь. И если великодушие вам чуждо, прошу, не оставляйте и мою бренную оболочку без погребения…
Сидевший на верблюде Хети прищурился:
– Что-то я не вижу вашего третьего дружка? Где же вы потеряли карлика?
