— Кто ж станет кормить за просто так? — объяснил всадник.
— Меня зовут Илак, — решил в очередной раз проявить глупость.
Вторично пнул в глупую морду, раз с первого не дошло.
— Обращайся как положено, — сказал Бирюк, дождавшись, пока поднимется. — И да, буду звать тебя Писарь, а другим имя не называй и ничего о себе не рассказывай. Скажешь, я запретил. Ясно?
— Да, господин.
Да уж, не ошибся. Дрессируется моментально. Раб всегда в душе останется рабом, пусть и нет на нем цепей и чужой власти. Немного силы, и будет ходить на поводу и радоваться, что не убили. Тьфу!
— Совсем не случайно, — вещало привычным тоном учителя Бирюково приобретение, — стада различных животных пасутся рядом или даже на одном участке. Они потребляют разные ярусы травяного покрова: зебры поедают верхние части злаков, антилопы — травы ближе к почве, а газели могут пастись в разреженном и низкорослом травостое. Каждый вид использует определенные виды растительности, что и позволяет сосуществовать на одной площади исключительному разнообразию крупных животных. Носорог не сможет достать выше определенного уровня, и тамошние ветки достаются слону. А жирафы едят еще выше.
— Кто? — с недоумением спросила девочка.
— Есть такие животные, — сказал Илак после паузы, поняв, что не издевается, — с очень длинной шеей.
Попытался изобразить на земле, вызвав удивленное ойканье Марии.
— Водятся в основном южнее. Очень крупные и весят много, на всех бы хватило мяса.
Сразу видно сильно ученого, подумалось мне. Наверняка сроду ни носорога, ни жирафа не видел, но апломба выше крыши. Жираф даром травоядный, а приложит копытом, мало не покажется. Носорога вообще лучше не трогать. Кожа толстая, хуже подметки. Подстрелить та еще морока. А разозлишь, в ярости моментально атакует, и лучше сразу драпать. Есть, конечно, способы завалить, давно отработанные, но какой смысл, когда в сертане охотнику и так хватает добычи, а всю тушу не сожрешь. Пропадет бессмысленно.
— Есть много видов травоядных, характерных для здешних мест, мало известных на северном континенте. М… кажется, до сотни видов, хотя за точность цифры не поручусь. Местные, — он покосился на меня и продолжил, уверенный, что не слышу, — выделяют одних антилоп два десятка видов. По мне, разница минимальна, но им лучше знать. А есть еще разные бородавочники… вроде свиней, но не вполне. Эти становятся при пастьбе на колени и медленно передвигаются в такой позе. У каждого вида животных отдельные уровни питания. И все они совершают ежегодные миграции на огромные расстояния в соответствии со сменами сезона.
— Тоже кочевники?
— Скорее люди усвоили данную мудрость, глядя на стада. Многие ученые авторитеты предполагают, что изначально человек, как и прочие хищники, шел за стадами с целью бить добычу. Львы охотятся на крупных антилоп и зебр, гепарды на мелких антилоп; предки кочевников тоже отстреливали себе разную скотину, пока не поняли, что проще не гоняться за рогатым скотом, а выращивать, имея под рукой. Хотя и охотиться продолжают.
— Да, мы видели.
При таком количестве народа выгоднее подстрелить парочку антилоп, чем тащить с собой излишнее количество продовольствия. Не так уж и сложно найти обычно. Правда, сейчас они в основном откочевали на юг по обычным маршрутам. На носу самая жара, и в сертане большим стадам не прокормиться.
— В определенное время устраивают загонные охоты, — рассказывал между тем Писарь нечто вычитанное.
Вот чего не люблю, так этого занятия. Конечно, заготовка мяса важна, но это чистая бойня без малейшего удовольствия. И все ж такое времяпровождение это практически та же война. Созыв людей, командиры, маневры, построение, разведка с целью определить количество и виды животных. Неплохая тренировка. Многие убеждены — это лучшее упражнение из готовящих к сражениям.
— Окружают стада на огромном пространстве и бьют всех животных подряд.
— Но они ж останутся на следующий год без добычи?
— На освободившееся место придут другие стада. Вот если б регулярно в одном, то, может, и привыкли бы бояться. А так районы специально чередуются, чтоб не выбивать полностью. Здесь вообще очень бедная земля. Выращивать на ней можно очень мало, разве возле рек, но те практически пересыхают в жаркий сезон. В сертане могут жить лишь кочевники, переходя с места на место и меняя в зависимости от времени года пастбища для своих стад. Собственно, потому Мавретан и не завоевывали. Невыгодно. Прибрежная полоса плодородная на севере, западе и востоке, во все времена плотно заселена. Там прежние города-государства объединились в Пятидесятиградье
[13], чтоб совместно давать отпор налетчикам, а каменистые плоскогорья и засушливые степи остались свободными. Насколько может быть вольным человек.
Это уж точно, мысленно соглашаюсь. Личная свобода не ограничена ничем, кроме полной зависимости от своего племени. Изгнанник — хали становился вне закона. Его можно ограбить, искалечить, продать в рабство, убить — все, что угодно. Спроса никакого. Он ничей, как был ничьим Писарь, пока Бирюк не забрал его себе. Любой, кто «нашел» бы его или «подобрал», становился владельцем. Не раба. Зависимого.
— Болтаешь много, — говорит Бирюк, подъезжая. — Навоз собирай. Иначе на костре гореть нечему будет и останешься без жрачки. Впрочем, мне-то плевать на твой желудок. Гораздо хуже, если я останусь без горячей пищи. А ты, — это уже мне, — за мной!
Погнал коня вперед, не дожидаясь выполнения указаний. Вечером выяснит результат, и лучше ученому вольноотпущеннику не волынить. И так пользы не особо наблюдается. Доверить разве мытье посуды можно. Что-нибудь серьезнее — вечно проблемы. Одно слово, образованный горожанин. Ничего, потерпит. А куда деваться? Пусть рожа вечно брезгливая, но возражать не смеет. Свободу он, может, и получил, однако рабскую психологию впитал с детства. Сбежать оказался способен, сопротивляться — нет.
— Вон там роща, — сказала девочка за спиной, пока седлал Брака. — Почему нарубить дров нельзя?
— В обозе сотни людей и телег с волами, надолго тех деревьев хватит, если каждый год мимо ходить? — вполне разумно, с ходу попав в цель, сказала мать.
— Хуже того, — сообщил неугомонный Писарь, — подобные места или вообще водяные источники в сертане наверняка принадлежат кому-то. Хозяева могут крепко обидеться и в следующий раз не пустить удобным маршрутом. А не хватит сил, позовут союзников. Какой смысл ссориться из-за ерунды, которая может обернуться немалой кровью.
Когда на холме появился всадник, я даже обрадовался. Медленное передвижение обоза со временем стало всерьез раздражать. Скучно и ничего интересного не происходит. Бирюк постоянно гонял на спаррингах, за что огромная ему благодарность, я заметно рос в мастерстве. Все ж классный профессионал, и за постоянные пинки и синяки нисколько не обижаюсь. Так всегда учили. Еще он принялся вбивать женщинам язык, требуя запоминать слова и складывать все более сложные предложения. Это я сглупил, сам мог бы догадаться и не ждать неизвестно чего. Так что старался подсказать при необходимости. Иногда для этого использовали Писаря. У Светлой неплохо получалось. Ее мать особо не продвинулась и обходилась минимальным набором для общения. Нашим общим хозяйством от кормежки нас до животных она занималась с минимальной помощью дочери. В основном заставляла ее повторять уроки.
