— Не ходи в белых одеждах невинности, не завидуй служащим во вратах Его. Не бойся смерти: пока ты жив — ее нет. Когда она придет, тебя уже нет. Ради веры в Него карают зло и защищают добродетель. Он истину знает, вершит Высший суд, Он вездесущ, и если иное не может помочь, позволено сталью врага одолеть. Справедливость на стороне не лгущего, не дающего пустых клятв и защищающих общину. Славься, Вечный, Сокрушитель грехов, Спаситель наш.
А вот это уже была знакомая молитва, и многие подхватили. В свете факелов и мелькании теней от пляшущего пламени звучало громко и торжественно.
— Ты мое убежище, ты моя честь. Нет кроме тебя другого! Здесь я служу Тебе! Одному Тебе! Я говорю то, что Ты повелел мне донести до всех! Чего мне бояться, если иду по Слову Твоему?
Когда замолчала, с минуту опять стояла тишина, лишь дыхание слышно множества людей.
— Эти люди, — сказала Мария, полуобернувшись и показав на стоящих за ее спиной, — мои командиры, облеченные доверием. Они поведут вас в бой. На священную войну.
— За Ylim и Пророчицу! — заорали вокруг. — За веру!
— Кто согласен послужить Ему на поле боя, а не для личной выгоды — повторяйте за мной. Я почту за честь отдать жизнь за моих братьев и сестер, состоящих в общине.
— Я почту за честь, — эхом прозвучало из сотен ртов.
— Я предпочту смерть, но не предам, не подвергну риску, не откажу в помощи товарищу по оружию! Я приму со смирением любое наказание, нарушив данную клятву.
И снова после завершения клятвы загремело:
— За Ylim и Пророчицу! За веру!
— Общине нужны и другие, — переждав, продолжила. — Не одни воины, но и мудрые люди. Нас уже много, и некоторые далеко от Хетара живут. Они могут сбиться с пути истинного без мудрого управления. Мне нужны магиды, готовые принять ответственность на себя. Несущие свет в разные стороны мира. Не забывающие, что это может закончиться гибелью, и не отступающие перед опасностью. Люди, основывающие новые общины и руководящие ими. Не просто странствовать и вещать, помогать людям прийти к Нему! Мы никого не будем заставлять вступать в ряды Чистых под страхом смерти, но объяснять и просвещать — обязаны. Я могла б сама назвать имена, но здесь требуется желание, а не приказ. Хорошо подумайте. Решившие принять столь важную миссию завтра с утра придете. Я побеседую с каждым и отвечу на возникшие вопросы, а также решу, готов ли он к свершению. Ведь это подвиг не ниже сражения. Вам предстоит вести бой всю оставшуюся жизнь за умы. И помните: только действуя, можно изменить мир и придать ему новое направление. Поэтому даже ошибочное предпочтительней бездействия.
— Госпожа, — расталкивая людей, вперед протиснулась какая-то женщина с ребенком на руках. — Правду говорят, что сказано: раб, принявший веру, должен быть освобожден?
— Чистый не может держать правоверного в рабстве! Это не мои слова. Так повелел Всевышний!
В толпе загудели. Не все были таким откровением довольны. Эдак завтра все рабы притворятся уверовавшими, а сами будут смеяться в душе? Этих разговоров с аргументами за и против приходилось слышать с маленькую гору. Если уж быть честными, всегда найдется кучка приспособленцев и лицемеров, но не при нашем количестве, когда все на виду. Пока — нет. Потому ядро общины категорически против принятия всех подряд или заставлять под угрозой.
— Фенек нас освободил и без этого, — прокричала женщина.
Вряд ли он сделал это из доброты, подумал Илак. Скорее с расчетом на будущее. В Мавретане рабство достаточно патриархальное, и даже взятые в плен могут через несколько лет получить свободу, если хозяин доволен. Даже на рудниках в основном свободные трудятся. Но ведь если рабы будут знать, что от рук Чистых получают свободу, община заимеет кучу готовых помочь и встать на ее сторону прямо в среде ее врагов. И не дай бог начнут казнить таких. Оттолкнут и остальных, превратив из сомнительно лояльных в готовых перебежать на нашу сторону. О, Фенек был совсем не прост и умел думать на пару ходов вперед, а не просто махать флиссой. Хотя и это он делал очень неплохо. Каждый день, невзирая на тяжкий труд до того, выходил на тренировку. В любую погоду и при любом самочувствии.
Илак еще помнил молодого и не очень крепкого парня, обладающего неким опытом, но явно не мастера боя. И далеко не лучшего наездника. Умел, но не в седле родился и не в Мавретане в кочевье вырос. Сейчас так никто не скажет. Упражнялся до изнеможения постоянно, а в последнее время приглашал известных бойцов для учебных поединков. Пешим, верхом, на любом оружии. Самое странное, что при этом вовсе не пытался идти в первых рядах, когда громили дома, как сделали бы многие. Кто б его ни учил, очень хорошо усвоил главную истину — командир на лихом коне впереди, когда в подчинении десяток. У сотни в крайнем случае. Больше пяти сотен — ими нужно правильно управлять, а не драться в общем строю. Доказывать храбрость уже не требуется.
— Я свободный человек, не нуждаюсь в подаянии, а хочу стать членом общины, хотя не из вашего народа!
— И с тобой завтра побеседую, — сказала Мария. — Я вижу искренность, но этого мало. Нужно принять наши цели и путь. Придется многое узнать, и, может быть, это случится не скоро. Не всем хватает терпения. Но если хочешь — мы открыты для всех!
Толпа взревела.
— Я верую!
— Позволь и мне приобщиться!
— Мы готовы!
Оказывается, здесь не только свои собрались. Из города тоже пришли.
— Ylim лишен ненависти и пристрастий, — перекрывая шум, сказала Мария. — Для него не имеет значения происхождение, пол и цвет кожи. Милосердие и Любовь — Его имя.
Фенек через плечо сказал вечно торчащему по соседству Писарю:
— Сегодня спать не будешь. Мне нужно к утру краткое изложение вероучения в форме вопросов и ответов.
— Ып, — сказал он задавленно.
Да, это не так просто. Однако реально. Хотя и не за ночь. Пусть старается. Основные молитвы уже собраны в тот самый том, о котором говорил. Утренние и вечерние отдельно. Все они имеют общие признаки — символы веры. Но есть еще и проповеди. Они разнятся, и хотя идеи никогда не противоречат более ранним высказываниям, все ж за эти годы там с тысячу страниц наберется.
— То, что повторяется неоднократно, — объясняю. — Основные тезисы. Равенство всех, не давай пустых обещаний, помогай бедным и обездоленным; правила, в какое время молитвы, обряды… Похоронный тоже. Головой думай. Докажи, что ты не зря все это время записывал. Магидом это понадобится для проповедей и объяснений. Результат покажешь Марии, пусть исправит, если чего не устраивает, но помни, нет большего удовлетворения, чем лучший из возможных итогов деятельности. От этого шибает не хуже любви красивой женщины.
— Да ты поэт, — с восхищением сказал Синий так же тихо.
— Не дорос до настоящего, — с какой-то странной иронией сказал Фенек. И это был не намек. Илак в очередной раз его не понял. — Не тот велик, кто рассказывает о том, что видит, в рифму. Не стихи это — обнажил клинок и разрубил от плеча до пояса.
