Чтобы укрепить мачты, он распорядился вытянуть ванты и фордуны. Это была необходимая предосторожность: положение «Пилигрима» стало бы чрезвычайно тяжелым, если бы он лишился своего рангоута
[51]
.
За последние дни барометр два раза делал скачок кверху — это заставляло опасаться резкой перемены в направлении ветра. Что делать, если ветер будет дуть с востока, прямо в лоб кораблю? Лавировать? Но если обстоятельства принудят его лавировать — какая задержка, какой риск снова быть отброшенным в открытое море!
К счастью, его опасения не оправдались. В продолжение нескольких дней ветер метался по румбам, перескакивая с севера на юг, но в конце концов снова задул с запада. Ветер был очень свежий и расшатывал рангоут.
Наступило 5 апреля. Уже прошло больше двух месяцев с тех пор, как «Пилигрим» покинул Новую Зеландию. В течение первых двадцати дней то штили, то встречные ветры препятствовали продвижению судна. Затем подул попутный ветер, и «Пилигрим» быстро стал приближаться к земле. Особенно велика была скорость хода во время урагана: Дик Сэнд считал, что судно проходило в среднем не менее двухсот миль в сутки. Почему же в таком случае оно до сих пор не достигло берега? Это было совершенно необъяснимо!
Один из матросов непрерывно высматривал сушу с высоты бом-брам-рея. Часто Дик Сэнд сам поднимался на мачту. Он подолгу смотрел в подзорную трубу, не мелькнет ли среди облаков темный контур какой-нибудь горы: цепь Анд, как известно, изобилует высокими вершинами, и с большого расстояния их нужно было искать на горизонте в поднебесье.
Много раз Том и его товарищи ошибались, принимая за сушу какое-нибудь отдаленное облако необычной формы. Случалось, что они упорно утверждали, будто действительно обнаружили землю, и признавали свою ошибку только тогда, когда очертания мнимой земли расплывались и она терялась бесследно среди других облаков.
Но 6 апреля сомнениям не осталось места.
Было восемь часов утра. Дик Сэнд только что взобрался на рей. Первые лучи солнца разогнали туман, и линия горизонта виднелась достаточно отчетливо.
Из уст Дика Сэнда вырвался, наконец, долгожданный возглас.
— Земля! Перед нами земля!
При этих словах все выбежали на палубу: маленький Джек, любопытный, как все дети; миссис Уэлдон, надеявшаяся, что возникшая вдали суша положит конец всем ее страданиям; Том и его товарищи, которым не терпелось ступить на свою землю; даже кузен Бенедикт, который мечтал обогатить свою коллекцию новыми насекомыми.
Один лишь Негоро не вышел на палубу.
Землю видели теперь все: одним острое зрение действительно позволяло различить ее, а другие так стосковались по земле, что принимали ее появление на веру.
Но юноша был опытным моряком, привыкшим всматриваться в морские дали. Он не мог ошибиться. И действительно, через час всем стало ясно, что на этот раз надежда их не обманула.
На востоке, на расстоянии около четырех миль, виднелся контур довольно низкого берега — таким по крайней мере он казался. Нависшие облака не позволяли разглядеть горную цепь Анд, которая тянется невдалеке от морского берега.
«Пилигрим» направлялся прямо к берегу, полоса его ширилась и приближалась с каждой минутой.
Через два часа судно было уже в трех милях от суши. Береговая линия замыкалась на северо-востоке довольно высоким мысом, у основания которого виднелось нечто вроде открытого рейда. На юго-востоке земля вдавалась в океан узкой и низменной косой.
У берега поднималась гряда невысоких утесов, на которых вырисовывались в небе деревья. Судя по характеру местности, эти утесы являлись только предгорьями высокой цепи Анд.
Ни человеческого жилья, ни порта, ни устья реки, где корабль мог бы найти безопасное убежище!
Ветер гнал «Пилигрим» прямо к земле. Уменьшенная парусность и сильный прижимной ветер не давали Дику возможности изменить курс и отойти в открытое море.
Впереди вырисовывалась длинная полоса прибрежных рифов. Над ними бурлило и пенилось море. Прибой, несомненно, был чудовищный. Видно было, как волны взлетают до середины высоты утесов.
Молодой капитан постоял некоторое время на носу, пристально всматриваясь в берег. Затем, не промолвив ни слова, он возвратился на корму и стал за штурвал.
Ветер все крепчал. Скоро шхуна-бриг оказалась всего лишь в одной миле от берега.
Тогда Дик Сэнд мог разглядеть маленькую бухту. Он решил направить в нее корабль. Но вход в бухту преграждал барьер подводных скал, между которыми пройти кораблю было очень трудно. Буруны указывали на малую глубину воды над всей полосой рифов.
В эту минуту Динго, бегавший взад и вперед по палубе, бросился на нос и, уставившись на землю, протяжно и жалобно завыл. Казалось, собака узнала этот берег и его вид разбудил в ней какие-то горестные воспоминания.
Услышав этот вой, Негоро вышел из своей каюты и, хотя имел все основания опасаться соседства собаки, встал на баке, прислонившись к борту. Но Динго продолжал жалобно выть, глядя на берег и, к счастью для судового кока, не обращая на него никакого внимания.
Негоро смотрел на свирепые буруны без тени страха. Наблюдавшей за ним миссис Уэлдон показалось, однако, что в лицо ему бросилась краска и черты его исказились.
Быть может, Негоро знал этот берег, к которому ветер нес «Пилигрим»?
Дик Сэнд в это время передал штурвал старому Тому и пошел на нос, чтобы в последний раз посмотреть на постепенно открывавшийся вход в бухту. Через несколько минут он твердым голосом сказал:
— Миссис Уэлдон, у меня нет никакой надежды найти безопасное убежище для «Пилигрима». Не позже как через полчаса корабль, несмотря на все мои усилия, будет на рифах… Придется выброситься на берег. Мне не удалось привести «Пилигрим» в порт. Чтобы спасти вас, я должен погубить корабль. Иного выхода нет… и колебаться тут не приходится.
— Ты сделал все, что от тебя зависело, Дик? — спросила миссис Уэлдон.
— Все! — коротко ответил юноша.
И тотчас же он занялся приготовлениями к предстоящему опасному маневру.
Прежде всего он заставил миссис Уэлдон, Джека, кузена Бенедикта и Нан надеть спасательные пояса. Негры-матросы и сам Дик были искусными пловцами, но и они приняли меры на случай, если их толчком сбросит в море.
Геркулесу поручили помогать миссис Уэлдон. Молодой капитан взял на себя заботу о Джеке. Кузен Бенедикт, очень спокойный, вышел на палубу: на ремне через плечо у него висела металлическая коробка с насекомыми. Дик поручил его Бату и Актеону. Что касается Негоро, то поразительное его хладнокровие говорило о том, что он не нуждается ни в чьей помощи.
