Мне мало было одной студии художественного слова, куда меня приняли, я поступил ещё и в драматическую студию. Какие там были замечательные руководители! Какие талантливые взрослые окружали детей!
При Доме пионеров был знаменитый Ансамбль В. С. Локтева, раздельные хореографические студии: девочками занималась Е. Р. Россе, мальчиками – В. С. Константиновский (инвалид войны). У всех был один только метод работы с детьми – ЛЮБОВЬ. И в ответ какими влюблёнными глазами смотрели девочки – артистки хора – и музыканты оркестра на Владимира Сергеевича Локтева. Как слаженно и азартно плясали мальчишки у Владимира Семёновича! Какая осанка, сколько грации и достоинства несли воспитанницы Елены Романовны.
Студией художественного слова руководила Анна Гавриловна Бовшек (она возглавляла её с самого момента открытия Дома пионеров в 1936 году). Анна Гавриловна училась у Станиславского и Вахтангова; обратившись к педагогической деятельности, преподавала художественное слово в Камерном театре у А. Я. Таирова. Она была женой замечательного писателя Сигизмунда Кржижановского. В её студии в Доме пионеров занимались многие, ставшие впоследствии актёрами, звёздами российского кино, в частности Ролан Быков, Людмила Касаткина и др.
Главным ежегодным мероприятием был Пушкинский вечер, его сценарий Анна Гавриловна писала сама. Местом проведения был мраморный зал: открытый рояль, портрет А. С. Пушкина на мольберте, ниспадающий на него алый бархат, корзина цветов. Девочки-участницы в платьях пушкинской эпохи, мальчишки во фраках, белых жилетах, сорочках с жабо и крахмальными воротничками. Среди публики – все бывшие студийцы, парадно одетые, и все с цветами для Анны Гавриловны.
В театральной студии (её ещё называли драмкружком) мне сразу доверили роль Коли Колокольчикова в спектакле «Тимур и его команда». Нашим руководителем была Евгения Васильевна Галкина. Она притягивала и мальчишек, и девчонок какой-то нежной материнской добротой. В нашей студии занимался Лёня Нечаев (в будущем – режиссёр фильмов «Приключения Буратино» и «Про Красную Шапочку»), который был вечно голодный (родная мать его не кормила!), а также Виктор Татарский, который затем стал работать на радио. Он и по сей день работает на радио и телевидении, вошёл в Книгу рекордов Гиннесса – вот уже более полувека (с 1967 года) каждую вторую пятницу месяца в эфир выходит его передача «Встреча с песней». Владимир Штейн, ещё один выпускник театральной студии, посвятил свою жизнь кукольному театру, под его началом делал первые творческие шаги Юра Богатырёв. Кто ещё? Жанна Гречуха – журналист и поэт, Светлана Харлап – актриса детского театра, Людмила Долгорукова и Ольга Науменко – актрисы театра им. Гоголя, настоящая звезда театра и кино Наталья Гундарева, актёр, режиссёр Театра имени Вахтангова, профессор Щукинского института Володя Иванов, актёр Малого театра Володя Дубровский. И ещё через студию Евгении Васильевны Галкиной прошли Вячеслав Спесивцев и Валерий Белякович – два самобытных театральных режиссёра.
В начале ноября отцу позвонили на работу, сказали, чтобы я пришёл в Клуб КГБ на репетицию праздничного концерта к 7 Ноября. Меня попросили прочитать те же стихи, с которыми я выступал в сентябре в Клубе МВД. Репетицией руководил актёр (я узнал его), снявшийся в фильме «Кубанские казаки», только там он был рыжий.
В день концерта, шестого ноября, я заранее приехал в Клуб КГБ на Кузнецком мосту. Одет соответственно случаю и в новом (мамин подарок!) красном шёлковом галстуке. За кулисами наш режиссёр и ещё двое с ним что-то живо обсуждали. Оказалось, конферансье увезли в больницу с приступом аппендицита, и теперь некому объявлять номера. Дядя из «Кубанских казаков» объяснял, что не может выйти в куртке, а времени съездить домой и переодеться нет – до начала концерта десять минут. Один из его собеседников предложил, чтобы кто-то из хора объявлял выступления, и тогда режиссёр остановил свой взгляд на мне:
– Вот он и будет объявлять.
Меня не пришлось долго уговаривать, я согласился. Концертную программу в основном составляли номера местной (клубной) самодеятельности, были также гости – профессиональные исполнители. Я прочитал эпиграф концерта: «Крепни, Советская наша держава!» – затем хор спел две песни. Занавес закрыли, и перед ним я объявил номер чтеца: «Коммунисты, вперёд!» Пока тот читал, хор тихо освобождал сцену, а я заучивал следующий пункт концертной программы – не хотелось объявлять по бумажке. Увидев моё усердие, дядя из «Кубанских казаков» погладил меня по голове. Я объявил «Полёт шмеля», затем профессиональных танцоров братьев Гусаковых – тех самых, что в сомбреро будут танцевать в фильме «Карнавальная ночь».
И вот у меня сложное объявление: «Лауреаты Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в Праге, – дальше их труднейшие казахские имена и фамилии, – дуэт на банджо…» Я решил разделить объявление на две части: сначала оглашу их почётное лауреатское звание и название номера, а после выступления представлю самих исполнителей. Посоветоваться в тот момент мне было не с кем – режиссёр и те двое куда-то ушли, а камнем преткновения для меня стало название номера: «Дуэт на банджо». Что такое дуэт, я знал, тем более и сами музыканты стояли около меня со своими круглыми «балалайками». Для меня «банджо» было новым словом, и мне казалось, что в программе ошибка: если бы инструмент был один, тогда банджо, а если их два, тогда, наверное, дуэт на банджах. В голове лихорадочно скакало: «Банджо… банджах… А ударение где? Бáнджах или банджáх?»
Зрители уже зааплодировали в завершение очередного номера. Я вышел и громко, отчётливо произнёс:
– Выступают лауреаты Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в Праге!
С помощью интонации я преподнёс их как гвоздь программы. Набрал полные лёгкие воздуха и:
– Дуэт, – небольшая пауза, – на бандажах!
В зале кто-то вскрикнул, почувствовалось оживление, а дальше разразился хохот. Я ничего не понимал: «Что произошло?» – смертельно испугавшись, замер. В первом ряду сидело несколько генералов. Один, лысый, вдруг заревел, как медведь, стал красным, как помидор. Хохот волнами перекатывался по длинному залу, я еле добрёл до кулисы… Что я наделал? Что я такого сказал? «Бандажах» – мне казалось, что это предложный падеж множественного числа от слова «банджо». О значении слова «бандаж» я не подозревал.
Несчастные музыканты вышли на сцену, тут зрители, видя их инструменты, поняли, что имел в виду пионер-конферансье. Они ещё долго смеялись. Лауреаты заиграли, не дожидаясь, когда зал стихнет. Только к концу номера зрители пришли в себя, стали внимать исполнителям и в итоге по достоинству оценили их мастерство.
Я вновь вышел на сцену… Меня встретили овацией.
– Грузинский народный танец, – я достал шпаргалку (в зале – смех) и прочитал ещё одно новое для себя слово, – хоруми. – Зал снова зааплодировал.
В студии художественного слова я читал «Тёркина» А. Твардовского (главы «Гармонь» и «О потере»), «Необычайное приключение» и «Хорошее отношение к лошадям» В. Маяковского. Активные занятия в двух кружках не могли не сказаться на успеваемости в школе: за первую четверть одна двойка, за вторую – две. С Новым 1955 годом!
