К концу мая всё было готово для экзамена по мастерству за 4-й семестр. Проводили его в два дня – нужно было отсмотреть отрывки у 20 режиссёров. Педагоги в институте говорили, что в вузе ещё не было такого экзамена – показов такой мощи.
Я был занят в 13 отрывках. Меня и Таню Гаврилову освободили даже от перестановки декораций и выгородок. Помню, что едва-едва успевал переодеваться для очередного показа. Заканчивали экзамен отрывком по «Войне и миру» – как говорили, лучшим из всех тогда. Отыграли отрывок, прошли за кулисы – за нами Сергей Аполлинариевич. Нашёл меня, молча обхватил мою голову и прижал к себе. Для меня это было выше любой пятёрки, больше всяких слов…
Неделю спустя Герасимов принёс на занятие сценарий фильма «Люди и звери». Началась читка. Сергей Аполлинариевич читал негромко, удивительно точно определяя характеры персонажей с помощью интонации.
«Люди и звери» – первый фильм, заговоривший о тех, кто лишился Родины в силу самых разных причин. После Великой Отечественной на военнопленных долгое время смотрели как на изменников, предателей. Этот постулат был спущен сверху и обрёл силу негласного закона. И вдруг! – призыв к милосердию. Он явно угадывался в тексте сценария. Если в реальности помочь людям было тогда невозможно, то кинематограф, встав на их защиту, своим специфическим художественным языком доносил до нас правду жизни и расширял наши сердца.
О том, что Герасимов пишет сценарий, я знал загодя. Источник – стенографистка Лидия Сергеевна Ямайкер, к которой мы с Татарским изредка захаживали на ужин с водочкой. Витька был знаком с ней с незапамятных времён.
После обсуждения сценария Герасимов объявил, что через месяц приступает к съёмкам, и в картине будут играть Тамара Фёдоровна и Жанна Болотова. Большая роль – русской эмигрантки – досталась Тане Гавриловой. Мне мастер определил роль с серьёзной драматической нагрузкой – племянник главного героя. Я захлёбывался счастьем.
А на сердечном фронте у меня без перемен. Позвал Иру посмотреть новый фильм – отказ: говорит, сессия, времени в обрез. Сдаст экзамены – уедет, а приедет, ей будет уже восемнадцать – уже взрослая. Думал, как бы мне вытащить эту «занозу», эту амурову стрелу – не вынималась.
Окончание второго курса отметили небольшим загулом с Васей Шукшиным и Виталием Каневским (прилип к Васе и всё!). Три дня и три ночи пировали у меня дома. Потом Шукшин куда-то уехал.
Отслужил срочную службу в армии Лёнька Нечаев. При встрече рассказывал про армейскую жизнь.
– Отъелся хоть в армии?
– Отъелся. Но всю службу мечтал о французской булке с маслом и вареньем.
Я тут же исполнил его мечту – повёз к себе домой, а по дороге купил французских булок и сливочного масла. Пообедав у меня, Лёнька на десерт навернул три булки с маслом и клубничным вареньем – литр умял.
– У-уф! Всё – мечта сбылась!
Лёнька решил поступать на актёрский во ВГИК. Я стал ему помогать – занимался с ним.
Глава 6
Кино и жизнь: Уроки мастерства
Мне позвонили с «Мосфильма» из съёмочной группы «Жизнь сначала» и предложили сыграть в этом фильме эпизодическую роль. Приехал на студию, прочитал сценарий – понравился, и я согласился. Режиссёра фильма Льва Рудника увидел уже на съёмочной площадке. Встретил бывшую однокурсницу Ольгу Красину, у неё была большая роль. Ещё там снимался Кирилл Столяров – в то время уже известный актёр. А главную роль играла талантливейшая актриса Лидия Сухаревская, она же была автором сценария этого фильма.
После второго курса нам уже разрешили сниматься в кино, мало того, мастер сам рекомендовал нас, своих учеников, режиссёрам. Так к Ростоцкому на главную роль в фильме «На семи ветрах» попала Лариса Лужина. Своему выпускнику Юлию Карасику Герасимов порекомендовал Галю Польских в фильм «Дикая собака динго». Тарковский взял в «Иваново детство» Женьку Жарикова, Хуциев – Губенко в «Заставу Ильича». Валерка Малышев попал к режиссёру Юрию Егорову в фильм «Командировка». И мне там досталась небольшая роль – заводила туристского отряда. А съёмки предстояли в Крыму, в уже родной для меня Ялте.
Эпизод с туристами снимали целую неделю, в одной из сцен был задействован Олег Ефремов. Когда весь материал для фильма отсняли и начался монтаж, Юрий Павлович целиком вырезал наш туристский эпизод – он оказался ненужным для картины. Вот как в кино бывает. Многие режиссёры свидетельствовали: фильм рождается при монтаже. А вот и ещё одно близкое по смыслу утверждение: «Отсеки всё лишнее от камня, и получится скульптура»
[48].
В начале августа вызвали на студию им. Горького в группу «Люди и звери». Мне вручили билет на поезд до Севастополя и сколько-то суточных. Зашёл во ВГИК – благо рядом. Встретил очень красивую Таню Иваненко (с тех пор как я видел её в последний раз, она стала ещё краше). Поделилась, что снова штурмует наш институт. Зашли мы с ней в аудиторию, она почитала кое-что из своей программы. Я ей что-то там посоветовал и пожелал удачи. И в этот раз она таки Тане улыбнулась – её приняли.
И Лёнька Нечаев тоже поступил. Ему выпало учиться с Таней Иваненко, Олей Гобзевой, Станиславом Говорухиным. А вот по части мастеров курс оказался невезучим. Набирал студентов Ю. С. Победоносцев, довольно скоро его сменил Б. П. Чирков, но не прошло и года, как на его месте оказался Яков Сегель. Мастерская, по примеру всех герасимовских, была объединённая – режиссёры учились вместе с актёрами. Где-то в середине второго курса Сегель предложил Лёньке перейти учиться на режиссёра.
Экспедиция фильма «Люди и звери». Город Севастополь. Гостиница «Севастополь». Меня поселили в маленький (зато одноместный!) номер. До съёмок ещё три дня. Роль свою я знал назубок, причём не только свой текст, но и за партнёров тоже. Купался, загорал, но роль ни на секунду не отпускала. Что-то ещё мне хотелось привнести в неё, изобрести что-нибудь – шутка сказать, у самого Герасимова буду сниматься.
И вот этот день наступил. По-моему, я всю ночь накануне не спал: всё репетировал, прокатывал внутри себя одну сцену за другой. И… перетрудил – зарепетировал, замучил роль напрочь.
Снимать начали на Графской пристани. Операторская бригада стелила рельсы для тележки с камерой, устанавливала осветительные приборы. И, наконец, позвали меня на репетицию… Вот сейчас вспоминаю, и страшно становится… Лёгкая и в движении, и в слове Жанна Болотова и рядом я – ещё юнец, но уже безнадёжный Актёр Актёрыч. Сергей Аполлинариевич недоумевал, что со мной происходит. Он и объяснял, и даже показывал – а я, как в тумане, ничего понять не мог, хоть убей… Всё мне стало мешать: слишком припекавшее солнце, равнодушно-холодные глаза оператора Рапопорта, умиление Коли Двугубского, любовавшегося своей Жанной. Я куда-то провалился – это именно и был мой провал. Хотел я всех удивить, какой я незаурядный – и показал, что бездарь, тупой, как валенок. Герасимов съёмку отменил.
