Светского прецедента для маскарадов при русском дворе не существовало, хотя использование костюмов и аллегорического оформления несколько напоминало циклы рождественских и пасхальных действ, влиявших также на другие театрализованные увеселения на Руси в допетровское время. Православная церковь не одобряла такие действа, что неудивительно при ее отношении к танцам и музыке; к тому же ношение масок в православной традиции ассоциировалось с одержимостью злыми духами
667. Поэтому костюмированные увеселения были введены в России в рамках придворных праздников только в царствование Петра I. Эффектными публичными маскарадами были отмечены продолжавшиеся неделю празднования по случаю подписания Ништадтского мира в сентябре 1721 г. (в которые входила и свадьба третьего князь-папы Всепьянейшего собора, П.И. Бутурлина), а также по случаю его годовщины в 1723 г.
668 Впрочем, кроме самого Петра, ничье поведение с выходом за рамки дозволенного в этих случаях не поощрялось, в отличие от других европейских примеров
669. Более того, эти торжества планировались под руководством Петра, причем оговаривались костюмы, состав присутствующих, порядок следования платформ в процессии и иные детали. Общий замысел этих увеселений сравнивают с некой формой театра, в котором участники (другими словами, члены петровской элиты) прославляли власть государя
670. Такая интерпретация ставит эти ранние российские примеры в противоречие с карнавальной, бросающей вызов иерархическому порядку природой подобных празднеств в других культурных контекстах
671. Если разработанное Петром пародирование традиционных форм религиозного и культурного авторитета, например Всепьянейший собор, часто напоминало обстановку и содержание маскарадов, то участие в нем ограничивалось лишь членами ближнего круга царя. «Перевернутый мир» оставался еще в очень большой степени под его контролем
672.
Хотя карнавальный аспект маскарада, пожалуй, едва ли приложим к русскому двору данного периода, но как форма развлечения маскарады, или балы-маскарады, стали постоянной частью календаря светских событий при дворе. Их устраивали при Анне Ивановне, хотя они не упоминаются регулярно в отчетах о ее придворных увеселениях (кроме двух маскарадов, состоявшихся перед отъездом из Петербурга персидского посольства в июле 1739 г.)
673. Впрочем, в конце царствования Анны при дворе состоялся искусно подготовленный маскарад по случаю потешной свадьбы ее придворного, князя М.А. Голицына, и калмычки Авдотьи Бужениновой (которая была гораздо старше жениха) в феврале 1740 г.
674 В Петербурге собрали представителей разных народов со всей империи для участия в свадебном шествии, а кульминацией празднества был великолепный ледяной дом, созданный архитектором П.М. Еропкиным, где «счастливая» чета должна была провести брачную ночь под охраной вооруженных солдат
675. Елизавета вскоре после прихода к власти использовала костюмы, оставшиеся от этого праздника, а также костюмы опального графа А.И. Остермана для постановки своих собственных маскарадов, пародировавших царствование Анны
676.
Этот вид увеселений в весьма значительной степени оставался прерогативой государя и элиты, но при Елизавете сознательно делались попытки расширить доступ на придворные маскарады или балы-маскарады путем проведения их в форме «публичных», или «вольных», собраний. Эти термины применялись для описания таких увеселений как в официальных камер-фурьерских журналах, так и в личных воспоминаниях современников. Однако в ряде случаев эти термины кажутся взаимозаменяемыми, поэтому для рассмотрения вопроса о том, для кого предназначались «вольные» маскарады, мы должны изучить конкретные группы приглашенных гостей. Екатерина II отметила это новшество в своих мемуарах, сообщив, что в течение осени и зимы после ее свадьбы в 1745 г. еженедельно давали по два маскарада (или бала-маскарада), один при дворе, а другой в резиденции одной из знатных фамилий Петербурга. Она прибавила, что, хотя и казалось, будто участники веселятся, на этих собраниях было на самом деле довольно скучно из-за официальной атмосферы и малого числа гостей. Малочисленность участников создавала проблему пространства, так как дворцовые помещения, где проводились придворные маскарады, выглядели пустыми, а знатные дома, избранные для их проведения, оказывались недостаточно просторными
677.
Хотя возможно, что память Екатерины особенно выпукло запечатлела недостатки, ее описание маскарадов, во всяком случае, подтверждает, что они были регулярной чертой жизни двора, пусть она и приводит очень мало подробностей о том, как их проводили и что на них происходило. В период, описываемый Екатериной, в камер-фурьерском журнале за 15 сентября 1745 г. содержится записка к камер-фурьеру Сергею Нестерову, в которой изложено еженедельное расписание придворных развлечений на ближайшие месяцы. Начинались они с куртага в воскресенье вечером, за ним в понедельник следовало итальянское «интермеццо» (вероятно, в придворном оперном театре). По вторникам намечались придворные маскарады, а по четвергам французские комедии
678. Упоминаний о других маскарадах в течение недели нет. Та же информация повторяется в приказе, посланном из Дворцовой канцелярии в Полицмейстерскую канцелярию на следующий день
679. В дальнейших записях журнала в качестве центра придворной светской жизни фигурирует Летний дворец, а сезонный переезд в Зимний дворец состоялся 30 сентября
680.
