И все же, после неуверенного старта, в начале 1720-х гг. танцы уже занимали важное место в жизни петербургского высшего света, как явствует из многочисленных упоминаний в дневнике Берхгольца. Он нередко одобрительно отзывается о хорошем исполнении танцев разных стилей – в том числе английских, французских, польских
908. Танцы все прочнее входили в обычай во времена преемников Петра, причем царствование Анны Ивановны стало особенно важным, так как именно в этот период европейские танцы официально включили в регулярный круг придворных увеселений. Анна, которую с детства учили танцевать и которая, живя вдовствующей герцогиней в Митаве, держала при себе для увеселения множество музыкантов и певцов, танцевать, Тем не менее не любила. Она предпочитала быть скрытым инициатором, а потом наблюдать, как разворачивается картина, как заметил Берх в середине 1730-х гг., упоминая о ее роли на официальных придворных балах
909. Ее поведение на этих мероприятиях иногда напоминало поведение ее покойного дядюшки Петра I, когда, по сообщению Шубинского, утонченную атмосферу придворного танца вдруг нарушал звук пощечины, если чей-то танец не нравился императрице
910
911. И все же увлечение императрицы музыкой и танцами привело к насаждению оперы и балета в ее царствование, благодаря привлечению иностранных трупп, как рассказано в главе четвертой.
Царствование Анны Ивановны было свидетелем подъема самого известного из первых танцмейстеров при русском дворе – француза Жана-Батиста Ландэ. Он приехал в Россию при Петре, чтобы преподавать танцы, как и его земляк Рамбур. Поначалу его нанимали знатные семьи, но впоследствии Ландэ был приглашен обучать нескольких членов царской семьи, в частности царевну Елизавету. В августе 1734 г. он поступил в штат Кадетского корпуса, сначала на три года с ежегодным жалованьем в 300, а затем в 500 руб., и с квартирой в старом петровском Зимнем дворце
912. Как и танцмейстеры других дворов Европы, Ландэ давал также частные танцевальные уроки у себя на квартире самым способным кадетам и другим детям, в том числе и девочкам, которые затем появлялись в придворных балетных постановках
913. Кадетский корпус стал важным центром, обеспечивавшим в этот период обучение молодых дворян искусству танца, хоть и сложно было находить и удерживать там талантливых учителей. Например шведский танцмейстер Карл Конрад Менк, приехавший с семьей в августе 1733 г., был назначен на должность в Кадетском корпусе, но умер в начале следующего года. Кадетский корпус дал объявление о поиске замены ему в «Санктпетербургские ведомости» в марте 1734 г., но вскоре после этого лишился еще одного учителя танцев, Иоганна Шмидта, который был вынужден возвратиться в родной Берлин по нездоровью
914.
Преподавание Ландэ в Кадетском корпусе тоже оказалось недолговечным, хотя и по другим причинам. Его кадеты исполнили перед императрицей три балета, сочиненные самим Ландэ, в ходе представления оперы «La forza dell’amore e dell’odio» в марте 1736 г., а еще один балет был представлен его учеником Тома Лебреном и другими кадетами в театре Летнего дворца в 1737 г. Окрыленный таким успехом, Ландэ в сентябре 1737 г. обратился к императрице с прошением учредить танцевальную школу под его руководством. Он хотел, чтобы в школе занималось двенадцать учащихся, шесть мальчиков и шесть девочек, выбранных из уже имеющихся у него учеников. Кормить и одевать их предполагалось за счет Придворной конторы. Кроме того, требовалось предоставить школе постоянное помещение. В ответ императрица приказала назначить Ландэ ежегодное жалованье в тысячу рублей из доходов государства от соляной монополии и выделила две комнаты в верхних покоях старого петровского Зимнего дворца для размещения учеников школы, так как квартира Ландэ находилась в этом же дворце
915. Его работа хореографа и учителя продолжалась при Елизавете, причем в середине 1740-х гг. Ландэ учил молодых великого князя Петра с великой княгиней Екатериной. Но постепенно ведущую роль в постановке главных придворных балетов начал играть Антонио Ринальди, и в 1747 г. его поставили во главе балетной школы, а Ландэ на следующий год умер.
При Елизавете Петровне балет и танцевальные вечера продолжали занимать важное место в придворных увеселениях, и не в последнюю очередь благодаря тому, что сама императрица была увлеченной и способной любительницей танцев, как отмечали многие современники
916. При дворе Елизаветы был создан (или адаптирован) в общей сложности 21 балет, и те из них, которые нравились государыне, через некоторое время показывали повторно. Репертуар основывался как на французских балетах классического стиля, который олицетворял Ландэ, так и на постановках в итальянском комическом или бурлескном стиле, осуществленных Ринальди и его труппой
917. Последний в 1751 г. уехал в Италию, потому что заболела его жена, но затем, в 1753 г., он вернулся в Петербург и привез новых танцовщиков
918. В 1758 г. русскому двору удалось привлечь в Петербург балетмейстера венского двора Франца Антона Гильфердинга, и следующие семь лет он руководил постановкой придворных балетов. Позднее в Петербург был таким же образом приглашен его ученик и преемник, Гаспаро Анджолини
919. Двор Елизаветы был также местом регулярных увеселений, в которых танцы составляли ядро, – маскарадов, описанных в главе четвертой, и еженедельных придворных балов
920. В своих мемуарах Екатерина, опуская некоторые аспекты придворных событий, приводит описание яркой утонченной атмосферы этих развлечений, на которых большое значение придавалось внешнему виду и манерам
921. За пределами двора на протяжении всего этого периода в «Санктпетербургских ведомостях» печатались объявления частных наставников, предлагавших юношам и девушкам обучение танцам наряду с другими востребованными искусствами
922.
