Кишечник выстлан слоем ткани из более чем ста миллионов нервных клеток, которые являются неотъемлемой частью КНС. Когда ребенок растет в материнской утробе, КНС и ЦНС развиваются из одной и той же ткани, оставаясь на связи благодаря особому блуждающему нерву. Во многом две эти системы очень похожи. Они обе используют много нейромедиаторов, в том числе серотонин, дофамин и ацетилхолин. Касательно ЦНС мы привыкли к мысли о том, что каждый из нас рождается с определенным количеством клеток – и это верно. Но, как и в случае с мозгом, теперь мы знаем, что КНС создает новые нейроны в течение всей нашей жизни и может восстанавливаться в случае получения каких-либо повреждений.5 Кишечник состоит из нейронов, а также из целой сети бактерий, которые образуют так называемый микробиом, и каждый из нас может похвастаться собственным уникальным микробиомом.
Более того, способ взаимодействия этих нервных клеток поразительно напоминает тот, которым пользуются клетки мозга. В 2010 году невролог Диего Бооркез из Университета Дьюка обнаружил, что энтероэндокринные клетки кишечника имеют своеобразные отростки-«ножки», напоминающие синапсы, которыми нейроны пользуются для общения. Это заставило Бооркеза задаться вопросом – не могут ли эти клетки «общаться» посредством сигналов, как это делают нейроны? Он предположил, что если это предположение верно, то для этих целей должен использоваться блуждающий нерв, который соединяет кишечник и ствол мозга.6 Дальнейшие исследования показали, что клетки кишечника используют блуждающий нерв, чтобы отправлять сигналы в мозг, поскольку таким образом скорость их прохождения быстрее, чем через кровеносную систему.
Командная работа
Особенности взаимодействия между мозгом и кишечником еще изучаются, но кажется, что они функционируют очень схожим образом, работая в тандеме. «Малый» мозг в сочетании с «большим» отчасти определяют наше психическое состояние. Когда у вас возникает внутреннее ощущение, что что-то идет не так, или, наоборот, ваше чутье подсказывает, что надо поступать так, а не иначе – следует понимать, что это не просто какое-то суеверие: просто вы обладаете способностью по-своему интерпретировать происходящие события и полагаетесь на предупреждения, поступающие от вашего мозга. Более того, поглощая некачественную пищу, вы насыщаете свой мозг плохим «топливом».
В этот самый момент ваш кишечник переваривает поглощенную ранее пищу, снабжая мозг полезными веществами. Одновременно какая-то часть вашего мозга ощущает прикосновение бумажных страниц этой книги к кончикам пальцев (либо поверхность экрана вашей «читалки», смотря что вы предпочитаете), испытывает ощущение комфорта от мягкого кресла, в котором вы расположились, и контролирует происходящее вокруг, чтобы убедиться, что вы в безопасности. Другая часть вашего мозга воспринимает окружающие вас запахи, может быть, это кофе, духи или запах перелистываемых книжных страниц. Еще одна часть вашего мозга поглощает слова-символы с этих страниц, расшифровывая их смысл, который затем обрабатывается и сохраняется в кратковременной памяти, откуда позже он будет отправлен в долговременную память (при соблюдении должных условий, до сути которых мы скоро доберемся).
Ответ лежит на поверхности
Если наш разум обладает такой огромной силой, почему же нам тогда так тяжело живется? Если мозг действительно настолько великолепен, почему нас так сильно терзают усталость, рассеянность, забывчивость и ощущение неадекватности всего происходящего? Как можно сопоставить эту интеллектуальную мощь с тем фактом, что в временами нам тяжело даже просто вспомнить чье-то имя или делать какие-то элементарные вещи? Ответ столь прост, что лежит на поверхности: нас просто неправильно учили.
Подкиньте человеку какую-нибудь хорошую идею, и его день заиграет яркими красками. Обучите его науке учиться, и он сам раскрасит в них всю свою жизнь.
Школа – это отличное место для учебы. Там нам объясняют, что нужно учить, как это делать и как запоминать полученные знания. Однако, этого недостаточно. В своей основополагающей книге по образованию, «Творческие школы», сэр Кен Робинсон
[26] утверждает следующее: «Одно из моих глубочайших убеждений заключается в том, что, хотя системы образования во всем мире реформируются, многие из этих реформ продиктованы интересами политиков и бизнесменов, которые имеют в корне неверное представление о том, как действительно учатся обычные люди и каким образом выстроена работа великих школ. В результате, наносится удар по жизненным перспективам бесчисленного множества молодых людей. Рано или поздно, к добру или к худу, но это повлияет на вашу жизнь или жизнь кого-то, кто вам небезразличен».7
Я думаю, что это уже повлияло на вас и всех ваших близких. Как вам уже известно, мой собственный опыт общения с образовательной системой был трудным, хотя я признаю, что мои личные обстоятельства были довольно неординарными. На самом деле, даже если бы я не получил ту роковую травму в детском саду, то, вероятно, все равно получил бы от учебы в школе гораздо меньше пользы, чем мог бы получить в идеале.
Единственный способ победить – это учиться быстрее всех остальных.
Я уверен в этом, поскольку очень мало школ в мире имеют в своей образовательной программе такой предмет, как «Наука учиться». Да, они обеспечат нас информацией. Познакомят с великими литературными произведениями и с личностями, которые изменили ход истории. Oни будут тестировать нас, – иногда до бесконечности, – чтобы определить, можем ли мы повторить то, чему нас учили. Но во всем этом не будет ни крупицы знания о том, как нам самостоятельно учиться, чтобы обогащать свой разум, открывать новые концепции и по-настоящему впитывать знания, важные для нашей повседневной жизни.
Не поймите меня неправильно, я вовсе не собираюсь обвинять учителей, которые в поте лица учат наших детей. На мой взгляд, учителя – это одни из самых заботливых, отзывчивых и умных членов нашего общества. На самом деле, моя мама стала учителем именно после того, как я получил черепно-мозговую травму, из-за которой мне было так трудно – она захотела помочь мне и другим детям, оказавшимся в схожей ситуации. Проблема заключается в устаревшей образовательной системе, в которой учителя вынуждены работать. Если бы Рип Ван Винкль проснулся после десятилетий сна, единственное, что показалось бы ему знакомым в дивном новом мире – это классные комнаты, потому что за прошедшие годы они практически не изменились. Образовательная система закоснела и не в состоянии подготовить нас к миру, в котором мы сейчас живем. В эпоху управляемых автопилотом электромобилей и космических кораблей, способных доставить нас на Марс, эта система напоминает собой запряженную лошадьми древнюю карету. Еще дело в том, что способы зарабатывания себе на жизнь меняются сейчас очень быстро и самым кардинальным образом. Автоматизация и искусственный интеллект влияют на будущее многих профессий; в данном случае я имею в виду не только заводы, где рабочих уже заменили роботы. Помимо этого многие из нас сталкиваются с необходимостью перейти от привычной офисной работы к нестабильному фрилансу. За последние годы появилось множество профессий, которые мало кто мог представить себе еще каких-то пять лет назад; а прямо сейчас появляются новые специализации, которые окажут влияние на рынок труда в самые ближайшие годы.
