Посовещавшись, британцы разработали стратегию управления Ближним Востоком, известную как «шарифское решение». Его смысл заключался в том, чтобы установить в Ираке и Трансиордании хашимитские режимы, лояльные к Лондону. Таким образом Великобритания могла бы минимизировать бунты на мандатных территориях и показать всему миру, что она помогает арабским государствам развиваться. По замечанию американского историка Аарона Климана, «в Каире традиционное для англичан упражнение в прагматизме превратилось в железный принцип, который подлежал применению везде, где только можно, — начиная Месопотамией и заканчивая Аравией и Трансиорданией».
После конференции Черчилль и Лоуренс встретились с Абдаллой в Иерусалиме. Принцу предложили трон в Аммане, финансовую поддержку и возможность когда-нибудь освободиться от британской опеки. Взамен Абдалла должен был воздерживаться от конфликтов с французами и не зариться на багдадский престол, который предназначался Фейсалу. Принц согласился.
Теперь события развивались быстро. 15 апреля Лоуренс передал Фейсалу требования британского правительства — и амир их принял. Он пообещал не нападать на французов в Сирии и не возражать против компромисса с Ибн Саудом — а также признал, что иракцы не готовы к самостоятельности. Перси Кокс и Гертруда Белл уже готовили коронацию. Они организовали и проконтролировали всё — от прибытия амира в Ирак до создания флага нового государства.
Фейсал приехал в Багдад 23 июня 1921 года. Конечно, мировая общественность не должна была заподозрить в нем английскую марионетку. По указанию Кокса наспех собранный Совет министров Ирака признал Хашимита претендентом на престол и назначил референдум на август. Формально за Фейсала проголосовало 96 % населения, но в действительности он не обладал такой популярностью. Тем не менее, 23 августа 1921 года первый король Сирии был провозглашен первым королем Ирака.
Между тем Хусейну донесли, что сыновья вопреки его воле сотрудничают с британцами. Старик рассвирепел — и вконец разругался с Абдаллой и Фейсалом. Весной 1924 года он сделал последнюю ошибку — провозгласил себя халифом. Отныне ихваны жаждали сокрушить зарвавшийся Хиджаз — и Ибн Сауд не мог отказать им в этом удовольствии.
В августе армия Неджда взяла Мекку и Таиф. Хусейн бежал в Акабу, передав трон Али (старшему сыну). Медина и Джидда — два последних оплота Хашимитов в Хиджазе — держались больше года, несмотря на осаду. Али мог выстоять — но разрыв Хусейна с Лондоном имел роковые последствия. Ибн Сауд обратился к англичанам — и британский экспедиционный корпус принялся громить хашимитские отряды.
Медина пала 5 декабря 1925 года. Узнав об этом, жители Джидды открыли врагу ворота.
19 декабря Али отрекся от престола.
8 января 1926 года Ибн Сауд стал королем Неджда и Хиджаза.
Хашимиты навсегда лишились Западной Аравии. Однако, как бы ни была горька потеря, дети Хусейна пришли к власти в Ираке и Трансиордании. Казалось, что после долгих лет тяжелой борьбы и горьких разочарований им наконец-то улыбнулась удача — но история бросила Хашимитам новый вызов…
Три короля Багдада
Глава 1
Отец Ирака. Фейсал I
Человек получит только то, к чему он стремился.
Коран (53:39)
Арабский мир всегда казался европейцам романтическим. Великолепный Багдад был не просто городом с богатой историей, но городом из сказок «Тысячи и одной ночи», где волшебство происходило так же просто, как смена дня и ночи. Молодое Королевство Ирак, провозглашенное в 1921 году, располагалось на древней земле. Англичане понимали, что им придется изучить Месопотамию, дабы эффективно ей управлять.
В 1920-х годах путь из Европы в Ирак лежал через Индию. Доплыв до Бомбея, путешественники пересаживались на другой корабль, проходили Персидский залив и оказывались в Басре. Здесь начиналась загадочная Месопотамия, раскинувшаяся в долине Тигра и Евфрата. Благодаря жаркому и влажному климату Междуречье, наряду с Египтом, было главным зернохранилищем Древнего мира. В XIII веке монголы разрушили ирригационные каналы, и Месопотамия оскудела. Османы восстановили только легендарные сады Басры, напоминавшие одно из чудес света — висячие сады Семирамиды. Утопавшая в зелени Басра воспета в стихах арабских поэтов и сказках Шахерезады. Объем экспорта фруктов из этого города считался самым большим в Ираке — однако в целом почвы Двуречья были бесплодны. На пустынных территориях бушевали песчаные бури и эпидемии холеры, которые так ненавидели английские солдаты.
Добравшись до Басры, европейцы отправлялись в иракскую столицу по Багдадской железной дороге. Спроектированная немцами и построенная англичанами, она олицетворяла западную экспансию на Ближний Восток. Приближаясь к Багдаду, поезд пролетал мимо голых курганов. Это все, что осталось от Вавилона и Вавилонской башни — еще одного чуда Древнего мира. Согласно книге Бытия, Бог создал разные языки — и люди, прежде говорившие на одном языке, перестали понимать друг друга и рассеялись по всей земле.
Словно в подтверждение библейского предания, Ирак 1920-х годов был многоязычным и многонациональным. На юге проживала богатая индийская диаспора ростовщиков. 100 тыс. человек в северных регионах говорили только по-турецки. Торговцы коврами изъяснялись на фарси и дари. Министр образования Ирака владел разговорным арабским и умел писать лишь на фарси. Курды, населявшие северо-восток страны, пользовались своим родным языком и не собирались учить другие — как, впрочем, и ассирийцы с арамеями. Треть населения Багдада составляли евреи. Кроме того, в королевстве жили сабеи, друзы, езиды, армяне, баяты, мааданы и др. Подданные Фейсала исповедовали ислам, христианство, иудаизм и зороастризм, поклонялись древним богам и проводили языческие обряды. Даже мусульмане принадлежали к различным сектам и течениям.
Перед Фейсалом стояла сложная задача объединить разрозненные социальные, религиозные и этнические группы, сплавить их в один народ — и монарх не справился бы с ней, не имея поддержку извне. В первой половине XX века власть на Ближнем Востоке значила крайне мало, если не подкреплялась возможностью иностранного вмешательства. Формально арабские государства до сих пор входили в Османскую империю
[25] — и возникли на карте только благодаря западным державам и Лиге Наций. Даже их границы были определены весьма смутно.
Сыну Хусейна повезло — Европа знала его как храброго лидера Великого арабского восстания. Образ Фейсала был окутан ореолом экзотики и таинственности. Журналисты приписывали иракскому правителю воистину аристократическое благородство, а неудача в Сирии лишь дополняла его имидж «рыцаря печального образа». Кроме того, Фейсала поддерживали авторитетные британские специалисты — Томас Эдвард Лоуренс и Гертруда Белл. Впрочем, все это не способствовало решению насущных проблем, с которыми столкнулся Хашимит.
