Джафара аль-Аскари убили 30 октября. Мятежники расстреляли его автомобиль на полпути между Багдадом и Баакубой.
Вероятно, Гази знал о планах Сидки и Сулеймана — он запретил оказывать сопротивление бунтовщикам. В министерстве обороны не работал ни один телефон: все кабели были перерезаны. Вскоре на столицу упало несколько бомб — восставшие пытались запугать багдадцев. Ясин аль-Хашими решил не дожидаться встречи с Бакром Сидки и бежал в Сирию. Его примеру последовал министр юстиции Рашид Али аль-Гайлани. Чиновники прятались кто куда. Министр иностранных дел Нури ас-Саид укрылся в посольстве Великобритании, а его сын Сабах — в посольстве Египта. Англичане хотели тайно доставить обоих в штаб-квартиру британских ВВС в Эль-Хиндии — но повстанцы перекрыли подступы к Багдаду. Наконец, Нури удалось вывезти из города — англичане завернули министра в ковер и уложили на пол посольского автомобиля. Рядом с водителем сидел британский дипломат — поэтому мятежники их пропустили.
История спасения Сабаха тоже похожа на детектив. 29 октября в 16:55 к египетскому посольству медленно подъехал старый неприметный «форд» с английским шофером в штатском. Это никого не насторожило: британский протекторат над Египтом был отменен еще в 1922 году, но его независимость от Лондона — как и независимость Ирака — носила формальный характер. Когда «форд» поравнялся с дверью главного здания, оттуда выскочили Сабах с женой Исмет — и на ходу прыгнули в автомобиль. Но на выезде из Багдада оказалось, что водитель забыл снять фуражку британского пилота. Мятежники опознали пассажиров. Однако Сабаху и Исмет повезло — столкнувшись лицом к лицу с английским офицером, иракцы растерялись. «Форд» на максимальной скорости вылетел из города — и за ним погналась патрульная машина. Повстанцы преследовали беглецов до самой Эль-Хиндии. Они отставали от «форда» на 200–300 м — и в последний момент ворота военной базы захлопнулись буквально у них перед носом.
В тот же день, 29 октября, Бакр Сидки с триумфом вступил в Багдад. Гази объявил его национальным героем — и назначил премьер-министром Хикмета Сулеймана. За несколько дней король лишился всех соратников отца, с которыми тот работал десятилетиями. Джафар аль-Аскари погиб, Нури ас-Саид с сыном и невесткой под британским прикрытием были доставлены в Египет, а Ясин аль-Хашими зимой скончался в Дамаске.
Новый премьер-министр потерпел неудачу во всем, кроме критики прежнего кабинета. Оппозиция стремительно росла. Шииты возмущались тем, что друг кровожадного Сидки возглавил исполнительную власть. Парламент и правительство, сформированные Хикметом Сулейманом, не пользовались популярностью у народа. Тюрьмы были заполнены инакомыслящими. Премьер-министра поддерживала только армия. Бакр Сидки и его приспешники, развращенные властью, творили что хотели. От их произвола не были защищены даже респектабельные люди. В Багдаде обсуждали убийство одного богача — его зарезал курд с целью грабежа. Сидки (тоже курд) вмешался — и преступника освободили. Помимо того, генерал беспробудно пьянствовал и пал так низко, что женился на венской танцовщице. Все это глубоко оскорбляло иракцев. Спустя 10 месяцев правление Хикмета Сулеймана закончилось так же внезапно, как началось.
8 августа 1937 года Бакр Сидки ожидал самолет в аэропорту Мосула — он направлялся с визитом в Турцию. Но туркам не пришлось встречать дорогого гостя — генерала в упор застрелил кладовщик аэропорта. Оставшись в одиночестве, Хикмет Сулейман подал в отставку. Кладовщик, расстрелявший Сидки, получил в награду хорошо оплачиваемую должность — его сделали главным садовником при министерстве обороны. При этом сада у министерства не было.
В Месопотамии воцарилась зловещая тишина. Впрочем, в сентябре воинское командование заверило короля в преданности. Казалось, ситуация стабилизировалась. Но Гази абсолютно не желал управлять государством. В казне вечно не хватало денег — монарх не умел ими распоряжаться. Ярким примером тому служит история с королевской резиденцией.
Незадолго до смерти Фейсал I затеял строительство дворца. Основные заботы по его возведению легли на плечи Гази. Вскоре на западной окраине Багдада вырос помпезный Каср аль. Зухур (араб قصر. او۶ر. — дворец цветов). Молодой король приобретал частные самолеты и дорогие автомобили — поэтому денег на качественные стройматериалы не было. К тому же Каср аль-Зухур начал разрушаться от жаркого климата. Однажды угол дворца случайно задел автомобиль британского посла Мориса Петерсона — и выяснилось, что угол разбит.
Гази понял, что резиденция требует серьезных материальных вложений. Тогда он распорядился поставить на территории Каср аль-Зухур павильон, который был превращен в бар — и куда запрещалось входить министрам. В этом баре монарх веселился ночи напролет. Павильон стал для него убежищем от государственных дел. Гази считал, что быть королем очень тяжело — и делал всё, чтобы как можно реже исполнять свои прямые обязанности.
О сумасбродстве монарха слагали легенды, образовавшие целый пласт багдадского фольклора. Печально, что эти легенды мало чем отличались от действительности. Так, однажды Гази приказал покрыть слугу с головы до ног фосфорной краской и заставил его ночью бегать по саду. Король от души хохотал, наблюдая за мечущимся во тьме человеком, который к тому же светился. Слуга получил сильные химические ожоги и долго находился под присмотром врачей.
Другая любимая забава Гази заключалось в следующем: он прикреплял электрические батарейки к различным бытовым предметам и разбрасывал их по всему дворцу. Когда кто-то поднимал эти предметы, его било током.
Но самый известный случай произошел в 1935 году. Гази дружил с Сабахом ас-Саидом — их объединяла любовь к авиации. Как-то раз король узнал, что один дворцовый слуга боится высоты, и решил над ним подшутить. Упирающегося слугу затащили в личный самолет Гази, за штурвалом которого сидел Сабах. Когда машина поднялась в небо, несчастного охватила паника — и он разорвал контрольные провода, обесточив летательный аппарат. Самолет рухнул. Слуга погиб. Сабах получил множество травм и провел в больнице несколько месяцев.
Словом, Гази обладал удивительной способностью разрушать всё, к чему прикасался. От его идей всегда страдали другие. В то же время король покорял сердца молодежи своей бесшабашностью. Но Морис Петерсон не поддался обаянию монарха. По воспоминаниям дипломата, Гази «был слабым и непостоянным, как вода». «Его невоздержанность, его дурные привычки и отвратительное окружение, состоявшее из самых диких офицеров и даже слуг, сделали поведение короля неконтролируемым и опасным для всех, особенно для него самого», — писал Петерсон.
Помимо автомобилей и самолетов, Гази обожал радио. Он обзавелся частной радиостанцией и вел передачи, в которых призывал иракцев атаковать Кувейт. Этот небогатый эмират традиционно жил на доходы от ловли жемчуга. Для того, чтобы найти две-три жемчужины, ныряльщики, рискуя жизнью, поднимали со дна сотни раковин. В 1920-х годах — после изобретения искусственного жемчуга — Кувейт совсем обнищал, и завоевывать его не имело смысла. Но эмират находился под протекторатом Великобритании — и потому любые посягательства на него приобретали особую пикантность. По мнению Гази, нападки на Кувейт демонстрировали силу Ирака и свидетельствовали о том, что его королевство может сражаться с могущественными англичанами.
