Арестант моментально сделал признание, которое чуть позже дал в письменном виде. В течение нескольких последующих дней Питер имел достаточно рычагов давления, чтобы получить письменные признания еще от четырех участников заговора».
Так страх ссоры с законной супругой и семейного бесчестия перевесил страх быть казненным за участие в государственном перевороте. Король Хусейн помиловал всех пятерых заговорщиков, давших признательные показания. Остальные были приговорены трибуналом к 10–15 годам тюремного заключения, но вышли на свободу досрочно. По воле монарха они вернулись в армию и верой и правдой служили Хашимитам. Недаром Хусейн славился добросердечием.
К началу 1960-х годов ситуация в Иордании нормализовалась — ибо полюс борьбы между консерваторами и радикалами сместился в Йемен.
Осенью 1962 года йеменские «Свободные офицеры», вдохновленные личностью Насера, осуществили военный переворот в Сане. Королевская династия Хамидаддинов была свергнута. Лидер мятежников полковник Абдалла ас-Саляль провозгласил республику. Началась гражданская война — и в 1970 году республиканцы победили.
Насер приложил руку к гибели йеменской монархии. В декабре 1961 года он поссорился с королем Ахмедом бен Яхъей — и на того со всей яростью обрушились египетские СМИ. Словом, в Сане повторился иракский сценарий 1958 года. Пока внимание арабского мира было приковано к Йемену, Иордания получила небольшую передышку.
Хусейн в это время занимался экономикой Иордании, желая наилучшим образом использовать скудные ресурсы королевства. Новое поколение иорданских политиков разделяло взгляды короля. Молодежь считала, что нужно трудиться на благо своей страны — и лишь потом интересоваться делами иных государств. Самым ярким политиком нового поколения был Васфи аль-Таль.
Аль-Таль считается весьма спорной фигурой. Журналист по образованию, он был панарабистом — и иорданским националистом; борцом за права палестинцев — и грозой палестинских радикалов; патриотом, который приобрел репутацию английского шпиона, — и реформатором, который на заре карьеры работал цензором. Но главное — альТаль ненавидел Насера.
В январе 1962 года аль-Таль впервые занял премьерское кресло. Он сформировал принципиально новое правительство, ни один из членов которого ранее не служил министром. Но все они имели опыт в той или иной сфере — например, министр экономики Халил альСалим являлся председателем Центрального банка Иордании. Половину министерских портфелей получили палестинские коммерсанты — аль-Таль показал, что готов урегулировать отношения между Восточным и Западным берегами. По воспоминаниям британского посла в Аммане, в те дни «Иордания дышала надеждой».
Первым делом аль-Таль затеял административную реформу. Сотни чиновников отправились на пенсию (по причине возраста) или в тюрьму (по причине взяток) — независимо от знатности семей, к которым принадлежали. Правительство установило строгие требования к госслужащим — особенно к дипломатическим работникам. Если раньше послами и консулами становились благодаря связям и богатству, то теперь дипломаты должны были иметь высшее образование.
В ноябре 1962 года прошли парламентские выборы. Оппозиционеры их бойкотировали, но в целом иорданцы охотно участвовали в голосовании. К радости аль-Таля, новый парламент оказался прогрессивным.
Ситуация складывалась весьма недурно, однако аль-Таль не сумел извлечь из нее выгоду. Например, глава кабинета внес в парламент на рассмотрение проект земельной реформы — но отказался хлопотать по поводу его одобрения. Надменный премьер-министр не желал быть ничем обязанным депутатам. Против проекта выступили народные избранники от Западного берега. Аль-Таль смертельно обиделся на всех палестинцев — и уволил иерусалимского губернатора Анвара Нусейбе. Клан Нусейбе является одним из старейших и влиятельнейших в городе. По легенде, в 622 году предки Анвара спасли пророка Мухаммеда, бежавшего из Мекки в Медину. Позже Нусейбе перебрались в Иерусалим. В 1187 году султан Саладин доверил этой древней династии ключи от храма Гроба Господня — и с тех пор мужчины из рода Нусейбе отпирают и запирают его двери.
Отставка Анвара Нусейбе произвела эффект разорвавшейся бомбы. Если изначально премьер-министр собирался примирить Западный и Восточный берега, то у него ничего не вышло. Иордания запомнила Васфи аль-Таля как безжалостного борца с палестинцами, а не как смелого и талантливого реформатора.
Однако королевство нуждалось в преобразованиях. Земледелие велось устаревшими способами. Доля сельского хозяйства в ВВП составляла всего 20 % — хотя в аграрном секторе трудилась половина взрослого населения. Почти 120 тыс. иорданцев не могли найти работу. На содержание армии в мирное время уходила половина госбюджета. Если бы подданные Хусейна гордились своей страной и были уверены в завтрашнем дне, то они вряд ли бы слушали Насера. Поэтому министры аль-Таля делали упор на развитие экономики.
За 1962–1967 годы Амман выделил $ 356 млн на повышение уровня жизни и борьбу с безработицей. Помимо инвестиций в сельское хозяйство, деньги предназначались для производства удобрений, добычи фосфатов и развития туризма. Военные строили дороги и рыли оросительные каналы.
Впрочем, неприятности не заставили себя ждать. Йемен раздирала гражданская война. Насер поддержал республиканцев, Саудовская Аравия — Хамидаддинов. Арабский мир был поляризован как никогда. В 1963 году в Ираке и Сирии власть захватили баасисты — и Дамаск возобновил контакты с Каиром.
Иордания опять очутилась в окружении врагов — Сирии, Ирака и Египта; но противоречия между ними нарастали
[64]. К тому же на теле арабского мира надсадно ныли раны войны 1947–1949 годов. Ближний Восток жаждал крови. В итоге сирийцы, египтяне и палестинцы раздули тему конфликта с Израилем — второстепенную на фоне «арабской холодной войны». На поле боя каждая из сторон планировала решить свои проблемы. Каир хотел удержать первенство в регионе, Дамаск претендовал на это первенство, а палестинцы надеялись уничтожить Израиль — или хотя бы вернуть Западный берег и сектор Газа
[65].
В январе 1964 года на саммите ЛАГ Насер предусмотрительно «подружился» с Хусейном, саудовским королем Фейсалом и алжирским президентом Ахмедом бен Беллой. Хусейн обрадовался — ведь он оградил себя от антихашимитской пропаганды Каира. Кроме того, арабы обожали и боготворили Насера — а монарх давно мечтал о такой славе и теперь мог хотя бы греться в ее лучах.
По итогам саммита было сформировано единое руководство вооруженными силами арабских государств. Египет предложил кандидатуру Хусейна на пост главнокомандующего. Отныне на короля возлагалась ответственность за войну с Израилем. В 1948 году в аналогичной ситуации находился его дед Абдалла.
