Президент Cargill Foundation Робин Джонсон, например, замечает: «Климат, обособленность
, удаленность от побережий и отношение к труду скандинавских и немецких иммигрантов, которые здесь селились, возможно, стали источником мысли, что нам самим надо построить удобное для себя место. Никто за нас этого не сделает. Надо действовать сообща».
Кендалл Пауэлл, бывший генеральный директор General Mills, рассказывает:
Если заглянуть в далекое прошлое, вы увидите, что Каргиллы и Макмилланы из Cargill, Джордж Пиллсбери из Pillsbury, Кадуоллэдер Уошберн из General Mills, Дейтоны из Dayton-Hudson (позже — Target) жили здесь и управляли своими компаниями еще долго после их становления. В результате появились такие места как Миннеаполис-клуб: там было сравнительно легко собрать полдюжины лидеров бизнеса и обсудить, как деловым кругам подойти к какой-то общественной проблеме. Сейчас главы компаний могут быть откуда угодно, но институты и традиции, породившие чувство ответственности перед обществом, никуда не делись, и их по-прежнему сознательно культивируют
.
Один из примеров такого сотрудничества — Minnesota Early Learning Foundation. Организация зародилась в 2003 году, когда Арт Ролник, руководивший исследованиями в Федеральном резервном банке Миннеаполиса, написал статью о том, что меньше половины детей в Миннесоте на момент поступления в школу эмоционально, умственно и социально к этому готовы
. Генеральный директор Cargill Джордж Стэйли взял инициативу на себя и предложил местным бизнесменам собрать средства для исправления ситуации. К окончанию рецессии 2008 года у него было уже двадцать четыре миллиона долларов, и он убедил генеральных директоров Ecolab, Target и General Mills образовать совет и лично встречаться каждый квартал в течение пяти лет.
Средства пошли на проверку трех взаимодополняющих инициатив. Проходящие по требованиям родители получили годовые стипендии до тринадцати тысяч долларов, которые можно было потратить на любые качественные программы дошкольного образования в районе Миннеаполиса — Сент-Пола. Был запущен рейтинг Parent Aware, чтобы выявить лучшие детские программы. Наконец, семьи, участвующие в проекте, поддержали домашними визитами. Успех оказался значительным: стипендиаты показали гораздо лучшие результаты, чем группа сравнения. Поэтому федеральное правительство и власти штата всерьез занялись образованием детей младшего возраста в регионе.
Чарли Уивер, генеральный директор Ecolab, вспоминает, каким образом частному сектору удалось поддержать инвестиции в инновации и эксперименты, ставшие впоследствии базой для политических действий:
Самым большим достижением было то, что мы собрали двадцать четыре миллиона долларов. Без этих средств, которые пошли на стипендии, рейтинговую систему и возможность отправить детей в хорошие образовательные центры, идею бы не распробовали, и эти районы остались бы без качественных дошкольных учреждений. Без денег нам пришлось бы ограничиться отчетом, что дошкольное образование имеет значение, и это ни к чему бы не привело. Самое главное — это способность обосновать предложение, прежде чем отправить его законодателям для привлечения более широкой поддержки.
Несколько мэров в разговоре со мной замечали, что агломерация Миннеаполис — Сент-Пол имеет целый ряд важных преимуществ, облегчающих сотрудничество: в частности, она намного однороднее в этническом и расовом отношении, чем большинство американских городов. Но мне кажется, что сейчас на уровне городов и регионов существуют буквально сотни — если не тысячи — инициатив с какой-то формой государственно-частного партнерства, направленных на охрану окружающей среды или уменьшение неравенства путем укрепления экономического роста. Все они требуют хотя бы минимального взаимодействия ведущих предприятий, действующих в данном районе. Саморегуляция — особенно если она идет в паре с уважением к мощи и значению государства — может оказаться важнейшим инструментом в переосмыслении капитализма.
Инвесторы и правоприменители
Сотрудничество среди инвесторов — еще один ключ к прогрессу. Более трети мировых инвестиций — около девятнадцати триллионов долларов — контролирует всего сотня владельцев активов. Почти две трети этих денег находится в пенсионных фондах, оставшаяся треть — в фондах национального благосостояния
. Пятнадцать крупнейших управляющих активами в совокупности отвечают почти за половину вложенных капиталов в мире. К ним относятся BlackRock, которая в настоящее время управляет чуть менее чем семью триллионами долларов, Vanguard Group, контролирующая четыре с половиной триллиона долларов, и State Street, под управлением которой находится два с половиной триллиона долларов
. Очень большую долю этих средств, как мы видели в главе о перенастройке финансов, составляют пассивные инвестиции: в Соединенных Штатах, например, от шестидесяти пяти до семидесяти процентов акций держат индексные и квази-индексные фонды
. Эти инвестиции крайне уязвимы для системных рисков. Владельцы не могут прибегнуть к диверсификации, чтобы защититься от угрожающей всей экономике деградации окружающей среды и нарастающего неравенства. Лучший способ улучшить результаты для них — это улучшить результаты экономики в целом.
В принципе, такие инвесторы имеют колоссальные возможности, чтобы развернуть экономику в направлении устойчивости: для этого им нужно всего лишь договориться о взаимодействии. Если все пятнадцать управляющих активами или вся сотня владельцев активов потребуют ото всех компаний в своем портфолио или всех компаний в какой-либо отрасли отказаться от ископаемого топлива, положить конец обезлесению или достойно относиться к трудящимся, это станет огромным шагом к справедливому и устойчивому обществу. Хиро сумел добиться в Японии серьезных изменений, владея семью процентами японских акций. Представьте, что произойдет, если перемен потребует более чем половина владельцев мирового капитала. Конечно, сделать это совсем не так легко. Возьмем, например, текущие усилия по привлечению мощи инвесторов к борьбе с глобальным потеплением.
Организация Climate Action 100+ (CA100+) была основана в 2017 году, чтобы убедить сто компаний, эмитирующих больше всего углекислого газа, как выразился один репортер, «сократить финансовые риски, связанные с катастрофой»
. Группа объединила более трех сотен инвесторов, которые в совокупности контролируют почти половину инвестированного капитала в мире
. Они поставили перед собой три задачи. Во-первых, позаботиться о том, чтобы все компании, в которые они вкладывают средства, на уровне совета директоров внедрили процессы оценки климатического риска и выполняли планы по снижению такого риска. Во-вторых, заставить все компании раскрыть эти риски. В-третьих, убедить фирмы предпринять шаги по снижению выбросов парниковых газов во всей своей цепочке создания стоимости — причем достаточно быстро, чтобы выполнить цели Парижского соглашения по ограничению роста средней температуры на планете до показателей намного ниже 2 °C
.
Экономическое обоснование для участия в CA100+ было четко сформулировано: вступившие в организацию инвесторы были убеждены, что изменения климата представляют явную и насущную угрозу долгосрочной ценности их инвестиций, от которой нельзя защититься диверсификацией. Как и Хиро, многие были уверены, что их фидуциарные обязательства перед бенефициарами требуют сделать все возможное для решения проблемы глобального потепления. Все это не означает, однако, что координировать действия группы легко.
