Отношения бретонцев с франками были достаточно холодными задолго до первых набегов викингов. Бретань как признанная империей объединенная территория, по-видимому, возникла в 830-х годах, когда ее объявили каролингским герцогством, однако этот вопрос во многом зависел от личных связей бретонских правителей и короны. Когда в 840 году умер император Людовик Благочестивый и его смерть положила начало гражданской войне, которую с таким успехом использовали в своих интересах викинги, бретонцы также решили воспользоваться моментом и попытались восстановить свою независимость. Они организовали сложную систему дипломатических союзов с предводителями каролингских фракций и с вождями викингов, имевших огромное влияние на политику региона во второй половине IX века. Результатом стало не только объединение сил бретонцев и викингов, сообща нападавших на Каролингов, но и столкновения между бретонцами и викингами — чаще всего скандинавской армией из лагеря в устье Луары.
Дальнейшие беспорядки в регионе, подпитываемые междоусобными распрями бретонской знати, в 874 году вылились в гражданскую войну. В конце 880 — х годов на Бретань было совершено крупное нападение; разобщенность бретонцев позволила луарским викингам временно оккупировать Западную Бретань. В 890-х годах они были вытеснены Аленом Ваннским, что привело к периоду относительного затишья, длившемуся вплоть до его смерти в 907 году Затем нападения викингов снова усилились, чему способствовала уступка Нормандии Ролло около 911 года, — это побудило державших нейтралитет скандинавов с Сены (те самые воинские братства-лиды) двинуться к Луаре. С 914 года Бретань четыре года терпела опустошительные нападения, а в 919 году в Нант прибыл еще один крупный флот викингов. Объединенные силы викингов имели численный перевес, и в 920 году провинция была полностью захвачена. В следующем году Роберт I сдал столичный город Нант предводителю викингов Рёгнвальду.
Скандинавская колония в Бретани просуществовала около 20 лет. Хотя это короткий срок по сравнению с Данелагом, ирландскими городами или Нормандией, два десятилетия в рамках одной человеческой жизни — это достаточно долго. Судя по всему, большую часть своего правления Рёгнвальд провел в боях и, видимо, умер вскоре после 925 года. Обстановка снова накалилась в 927 и 930 годах. В 931 году викинги в Бретани собрали большую армию, намереваясь выступить на восток, во Франкию, однако восстание бретонцев (впрочем, неудавшееся) свело на нет эти планы. Еще одно восстание произошло в 936 году, на этот раз его возглавлял Ален Кривобородый. Ален был бретонским вельможей и вырос в изгнании при английском дворе, бежав туда, когда Бретань пала. Он вернулся по настоянию других бретонских вождей, чтобы способствовать изгнанию викингов из региона. Нант удалось вернуть, но сопротивление скандинавов продолжалось до 939 года, когда в битве при Трансе крупные силы викингов были разбиты. Активность викингов в Бретани продолжалась до 940-х годов и позже, но скандинавы навсегда потеряли провинцию.
Учитывая уникально короткую, но бурную историю Бретани как колонии викингов, неудивительно, что большая часть сохранившихся археологических свидетельств носит военный характер. Доказательства набегов викингов обнаружены в слоях разрушений в аббатстве Ландевеннек, а на севере провинции в крепости Камп-де-Перан сохранились впечатляющие следы боевых действий. Раскопки кольца стен показали, что укрепление было либо занято, либо атаковано войском викингов. Под сгоревшими остатками разрушенного вала обнаружено большое количество оружия и монета со святым Петром, отчеканенная в Порке около 905–925 годов. Найденные внутри укреплений постройки позволяют понять, каким образом армии викингов обустраивались во время военной кампании. Датировка монеты согласуется с результатами радиоуглеродного датирования окружающих площадку стен (915 год, плюс-минус 20 лет), поэтому можно предположить, что лагерь был атакован во время отвоевания Бретани в 930-х годах.
Также в этом регионе известны несколько захоронений викингов, самое впечатляющее из них на скалистом острове Иль-де-Груа у южного побережья Бретани. Два человека — пожилой мужчина и юноша — были кремированы на корабле вместе с собаками и птицами. Вместе с ними сожгли мечи, топор, снаряжение для стрельбы из лука, копья, а также около двух десятков щитов и других предметов; воинственный характер захоронения очевиден. Особенный интерес представляют умбоны щитов — они относятся к типу, до сих пор неизвестному за пределами Бретани; такие обнаружены только здесь и в недавно открытых могилах викингов в островном монастыре Иль-Лавре. Возможно, это было снаряжение «домашнего производства», изготовленное викингами Луары в начале X века, — другими словами, плоды такой же ремесленной деятельности, как в зимних лагерях Великой армии в Англии. Другие предметы погребального инвентаря позволяют предположить, что умершие имели широкие связи в Англии, Северной Германии и Центральной Швеции.
Хотя викинги пробыли в Бретани не так долго, события, происходившие на этой небольшой территории, оказали значительное влияние на траекторию развития эпохи викингов в долгосрочной перспективе. Частые восстания бретонцев и их войны против франкских соседей оттягивали жизненно важные ресурсы из других областей Франкского государства, что способствовало ослаблению огромной империи, созданной Карлом Великим всего несколько поколений назад. Объединения викингов, действовавшие в Северной Европе, приобретали ценный военный опыт в столкновениях с бретонцами и франками. Кроме того, этот регион служил плацдармом для дальнейших набегов на юг. Здесь зарабатывали репутацию самые энергичные вожди эпохи викингов, такие как Хастейн. Бретань сыграла в истории региона судьбоносную роль катализатора конфликтов и перемен.
Корабельное захоронение Иль-де-Груа — хороший пример реалий мира викингов, если рассматривать этот мир как общую сцену деятельности, а не как два искусственно отделенных друг от друга театра, западный и восточный. Всего один предмет из этой могилы помогает увидеть глобальные связи, которыми были пронизаны все составляющие диаспоры викингов, и уводит нас обратно на восток, где можно видеть, какие события разворачивались там одновременно с возникновением Данелага, королевств Ирландского моря и Нормандии на западе. Ножны одного из мечей в захоронении Иль-де-Груа украшены наконечником с изображением пикирующего сокола. Этот символ был известен в мире викингов как знак русов. Особенно часто он встречается на снаряжении воинов из гарнизона шведского рыночного города Бирки, — некоторые наконечники, по-видимому, были изготовлены там же. Знак сокола встречается в могилах по всей Скандинавии, но в первую очередь вдоль крупных рек России, Украины и Евразии. У кого-то из похороненных в Груа были связи на востоке, и в этом не было ровно ничего необычного.
Как мы видели, русы появляются во многих письменных источниках — во франкских хрониках, в греческих проповедях-гомилиях и официальных документах Византийской империи, в русской Повести временных лет XI века и даже в трудах исландского историка Снорри Стурлусона. Самые богатые и подробные описания их деятельности можно найти в арабских текстах, многие из которых написаны очевидцами. Важно понимать, что тексты обычно освещают две принципиально разные сферы деятельности русов: арабские источники связывают их с Волгой и Доном, а византийские и европейские источники иллюстрируют их путешествия по речным системам Днепра.
