И наконец, как будто для того, чтобы снова напомнить о фрагментарности наших знаний, одна строчка из эддической поэмы «Песнь о Харбарде» раскрывает перед нами целый мир отношений и вероятностей, про которые нам ничего не известно. В стихотворении говорится:
У Одина –ярлы,
павшие в битвах,
Судя по всему, обращенных в рабство тоже ждала вечность — очевидно, под присмотром бога грозы.
Отдельная загробная жизнь ожидала тех, кто погиб в море. Все утонувшие попадали в сети морской богини Ран, жены повелителя океана Эгира. Вероятно, их безымянный подводный чертог в каком-то смысле был морским аналогом Вальхолла или Хель (хотя неизвестно, была ли смерть на суше обязательным условием для попадания туда — например, как быть с великими воинами, погибшими в морском сражении?). Боги океана были очень древними — они упоминаются и в эддической, и в скальдической поэзии. У Ран было девять дочерей, духов волн. В их образах иногда ощущается легкий эротический оттенок, роднящий их с валькириями. В текстах их отец Эгир предстает дружелюбным, гостеприимным и щедрым, в то время как его жена олицетворяет коварную и непредсказуемую природу моря.
Во время Рагнарёка, пока эйнхерии будут сражаться на стороне богов, утопленникам предстоит сыграть особую роль, хотя эта роль ужасна, и вряд ли они ее заслужили. В конце, когда все силы соберутся на битву, на дне океана пробудится величайший из когда-либо созданных кораблей викингов. Его имя Нагльфар — Корабль из ногтей. Он называется так, потому что сделан из ногтей всех умерших людей. Долгие тысячелетия он понемногу увеличивался в размерах и ко времени Рагнарёка стал невообразимо огромным. Когда петухи пропоют, возвещая приближение битвы, позеленевший и прогнивший от долгого пребывания в воде Нагльфар поднимется с морского дна на поверхность. Его грузом будут все мертвые Хель, его капитаном — великан Хрюм, Локи будет стоять у руля, а утопленники будут его командой.
Наконец, в исландских сагах есть эпизоды, рассказывающие о загробной жизни на земле — в Мидгарде есть вполне реальные места, где пребывают некоторые умершие (помимо того, что они «живут» в своих могилах). Это почти всегда горы или холмы странной формы, скопления камней, неожиданно возникающие на плоских равнинах, и тому подобные объекты. Обычно в их названии так или иначе присутствует слово Helgafell («Священная гора»), В Исландии несколько таких мест можно посетить и сегодня. Каждое из них связано с определенным районом, часто также с влиятельными местными кланами. По сути, священные горы представляют собой нечто вроде семейных усыпальниц, где пересекаются два уже знакомых нам понятия: тесной связи людей с землей, на которой они живут, и места, куда можно отправиться после смерти. Возможно, это место находится по ту сторону «дверей», открывающихся за готландскими картинными камнями. Интересно, могут ли эти обители умерших быть пережитком древних локальных верований, более значимых для местных жителей, чем абстрактная загробная жизнь в Асгарде, Хель и чертогах Ран? В любом случае мир внутри священной скалы производит вполне приятное впечатление. В описаниях он выглядит как праздничный пир, где горит огонь и вдоволь еды и питья — в буквальном смысле сцена жизни после смерти.
Рис. 16. Священная гора Хелъгафелл на полуострове Снайфедлъснес в Исландии — одно из тех особых мест, где, по мнению викингов, обитали умершие. Здесь предположительно похоронена героиня «Саги о людях из Лососьей долины» Гудрун Освифрсдоттир (© Creative Commons)
Хотя некоторые из этих мест кажутся вполне привлекательными, в целом загробная жизнь у скандинавов никак не соотносилась с понятием воздаяния. В сознании викингов или в поступках их богов трудно обнаружить какую-либо нравственную систему. Кто угодно мог утонуть, и далеко не каждый совершал подвиги на поле битвы, — и все же обитатели чертогов Хель и Эгира в конце концов, в час гибели всего сущего, должны были сражаться на стороне зла. Наверное, живым было странно представлять, где на самом деле находятся их пропавшие в море родные и что с ними со временем произойдет.
Осведомленность викингов об окончательном предназначении их душ (за неимением лучшего термина), о судьбе каждого человека — об их обреченности, в изначальном смысле этого слова — и грядущей битве Рагнарёк заставляла их смотреть на мир совершенно иначе, чем живущих сегодня людей.
Инаковость викингов складывалась из верований и погребальных обрядов, мировоззрения и восприятия реальности, она пронизывала жизнь всех социальных слоев и каждого отдельного человека. Но что происходило, когда эта инаковость соприкасалась с внешним миром?
Разумеется, скандинавы контактировали с соседними регионами — эти связи существовали еще на заре железного века и даже раньше, в далекую доисторическую эпоху. Им доводилось бывать в чужих краях, и они были хорошо знакомы со своими ближайшими соседями за колеблющимися границами Севера. Но в середине VIII века воедино сошлись несколько факторов, придавших экспансии викингов заметное ускорение и сообщивших ей новое качество и новый размах.
Викинги появились на страницах хроник сначала как грабители и пираты; отдельные набеги постепенно переросли в полномасштабные вторжения и войны. Как торговцы они продвинулись дальше, чем когда-либо, и достигли евразийских степей. Как колонисты они обосновались по всей Западной и Восточной Европе, а как мореплаватели они открыли новые земли в Северной Атлантике, вплоть до берегов Америки.
Чтобы взглянуть изнутри на феномен викингов, понять, как он зародился и как постепенно распространялся по всему северному миру, требуется гибкость мышления. Нет смысла искать иллюзорные «спусковые крючки» и «дымящиеся ружья» там, где их никогда не было. Вместо этого стоит обратить внимание на подоплеку разбойных набегов, изучить характер движущих ими рыночных сил и политическую экономику лежавшей в основе всего этого воинской культуры.
Коротко говоря, пора добавить викингов в эпоху викингов.
Феномен викингов
9. Набеги
Во многих книгах (в том числе и в этой) начало эпохи викингов представлено в виде карты. Нарисованные стрелки обозначают направления, даты и цели первых набегов, а весь процесс разбит на отдельные отрезки времени — например, по полвека. Одновременно карты отражают постепенную прогрессию морских нападений, в эти три столетия ставших для очень многих людей неотъемлемой частью жизни. Передвижения викингов чаще всего показаны довольно абстрактно, как точка на карте, из которой исходят последовательные «волны» атак.
На многих таких картах хронология набегов открывается нападением на островной монастырь Линдисфарн у побережья Нортумбрии в Северной Англии — монастырь разграбили в июне 793 года, и это был первый документально подтвержденный случай нападения викингов. На следующих картах отражена серия учащающихся нападений на другие монастыри и незащищенные поселения и в конечном итоге опустошение целых регионов, расположенных в непосредственной близости от рек и морского побережья, на Британских островах и на северо-западе Европейского континента. Многие ученые пытались разделить эпоху викингов на этапы, взяв за основу изменение тактики и характера морских нападений. Традиционно принято выделять начальный период спорадических набегов примерно с 789 по 805 год, затем период активного разграбления Ирландии и Шотландии до 834 года и, наконец, начавшийся после этой даты период появления настоящих армий викингов, готовых к ведению зимних кампаний.
