Если изначальное стремление на восток вполне понятно, то в равной степени понятно и то, что целью дальних морских плаваний, ознаменовавших, если можно так выразиться, выход викингов за пределы своей культурной зоны комфорта, был именно запад (Британские острова) и юго-запад — Франкия (территория современных Франции и Нидерландов).
Зловещие образы викингов встают на страницах «Англосаксонской хроники», придворной летописи королевства Уэссекс, в записи за 789 год:
В этот год Бертрик взял в жены Эдбургу, дочь короля Оффы. И в его дни пришли первые три корабля северян из Хордаланда. Тогда рив (магистрат) отправился туда и хотел принудить их пойти к королевскому городу, ибо не знал, что они такое. И затем они убили его. Это были первые корабли датчан, которые искали страну английского народа.
В «Анналах святого Неотса» указано, что это произошло на «острове под названием Портленд», лежащем недалеко от побережья Дорсета, близ Уэймута. Надо заметить, что дата вызывает сомнения: событие без каких-либо уточнений помещено в период правления одного из королей Уэссекса (786–802), и, следовательно, встреча не обязательно произошла именно в тот год, который указан в летописи (она была составлена несколько позднее). Также не совсем понятно, был ли визит в Портленд именно разбойным набегом или просто каким-то таможенным недоразумением и почему скандинавские корабли зашли так далеко на юг, нигде перед этим не пристав к берегу. Путаница усугубляется тем, что эти люди якобы явились из Хордаланда в Западной Норвегии, но в то же время писец утверждает, что они были датчанами. Собирательный термин Dani (и pagani, «язычники») в отношении скандинавов будет повторяться во всех английских источниках этого периода. Наконец, запись содержит вопиющую ошибку, возможно, даже преднамеренное искажение фактов: мы знаем, что контакты между скандинавами и англичанами на тот момент уже существовали как минимум сто лет и, вероятно, даже дольше. Возможные причины для осторожности автора «Хроники» станут понятны далее.
Если сопоставить представленную в «Хронике» версию первых набегов с данными современных ей писем и грамот, становится ясно, что Портленд, возможно, был далеко не первым таким случаем. В 792 году в грамоте короля Мерсии Оффы говорится о необходимости организовать в Кенте морской дозор против «морских язычников» (это могут быть только скандинавы), чьи блуждающие флотилии, по-видимому, уже в течение некоторого времени проявляли активность в указанном регионе.
Первый достоверно зафиксированный набег викингов на западе произошел в следующем году — это было, конечно, знаменитое нападение на нортумбрийский монастырь Линдисфарн, посвященный святому Кутберту. Монастырь располагался на Святом острове, и с материком его соединяла дорога, по которой можно было пройти только во время отлива. В «Англосаксонской хронике» говорится:
В этот год над землей нортумбрийцев произошли ужасные зловещие знамения, и люди дрожали, упав духом. Видели, как по небу проносятся огромные вихри, молнии и огнедышащие драконы. За этими знаками последовал великий голод, а вскоре после, в шестой день январских ид того же года гнусные язычники разграбили церковь Божию в Линдисфарне.
В «Анналах Линдисфарна» дата изменена на 8 июня, что представляется более достоверным с метеорологической точки зрения. Это второе описание нападения, вернее, реакция на него, — один из самых цитируемых текстовых отрывков периода. В письме королю Нортумбрии, написанном временно проживавшим при франкском дворе английским священником Алкуином, мы читаем:
Никогда прежде не было в Британии такого зверства, какое мы испытали ныне от рук языческого народа, и никто не мог помыслить, что они способны переплыть море и явиться к нам. Узрите: в церкви Святого Кутберта пролита кровь служителей Божьих, все сокровища, что украшали ее, расхищены дочиста, — самое священное место во всей Британии отдано на поживу язычникам.
В более поздних записях говорится, что монахов убивали на месте, топили в море или угоняли в рабство, а церковную утварь уносили с собой.
Алкуин несколько раз возвращался к набегу на Линдисфарн в своих письмах и заметках, и каждый раз при этом всплывает одна тема — тема неожиданности, ощущение, что ничего подобного прежде не случалось. Ранее ученые регулярно ссылались на этот момент, но его начали оспаривать уже в 1980-х годах, когда были обнаружены первые достоверные археологические следы существовавшей до эпохи викингов торговли в Северном море, позволяющие говорить о том, что еще до набегов между этими народами существовали тесные связи. Позднее обратили внимание на другой отрывок из того же письма Алкуина к Этельреду, королю Нортумбрии:
Подумайте о платьях, прическах и роскошных привычках князей и людей. Взгляните на собственные волосы и бороду, подстриженные, как у язычников. Разве ныне грозят нам не те же самые люди, чьим прическам вы хотите подражать?
Другими словами, люди, напавшие на Линдисфарн, были хорошо знакомы своим жертвам, — настолько, что успели обрести среди них славу законодателей мод, а это, безусловно, требует достаточно близкого общения. Ученые долго спорили о смысле слова navigium, которое обычно переводят как «набег с моря». Было принято считать, что оно, как указано выше, свидетельствует о беспрецедентности этого акта. Другая рука в рукописи изменила его на naufragium — «катастрофа», и, хотя это, вероятно, позднее добавление, оно не меняет общего смысла: Алкуин имел в виду не просто контакт, а агрессивное вторжение со стороны моря. Алкуина и его современников поразило то, что их скандинавские друзья пришли с оружием, а не с товарами на продажу. Именно это стало настоящим переломным моментом в развитии феномена викингов, с этих пор развернувшихся к остальным своей агрессивной стороной. В письме к епископу Линдисфарна Хигбальду Алкуин вызвался провести переговоры о возвращении захваченных в монастыре заложников, и это снова дает основания предположить, что у него была какая-то возможность связаться с похитителями, то есть он, вероятно, знал их.
Викинги вернулись в следующем году, уже хорошо понимая, что им нужно: своей целью они выбрали обособленные, незащищенные, но очень богатые монастырские обители. Вероятно, они успели достаточно изучить их во время своих торговых плаваний, поскольку рынки иногда устраивали рядом с монастырями. Нетрудно представить ошеломление скандинавов, которым довелось побывать в монастырской церкви: внутри непримечательной постройки, за которой присматривали слабосильные на вид мужчины с нелепыми стрижками, скрывались золото, серебро и прочие несметные богатства. Поэтому вопрос о мотивации здесь не стоял. На этот раз пострадали еще два близко расположенных друг к другу нортумбрийских монастыря, Монквермут и Ярроу. Во время налета один из предводителей викингов был убит, затем несколько кораблей потерпели крушение из-за непогоды, и часть команды смыло за борт, а когда уцелевшие выбрались на берег, их перебили местные жители. Даже в те ранние времена агрессия в набегах не всегда была строго односторонней.
В 794 году в «Анналах Ульстера» зафиксированы, хотя и без подробностей, массовые набеги на Британию. По общему мнению, после неудачи в Монквермуте викинги обратили внимание на Шотландию. В 795 году был разграблен монастырь на острове Айона и убито множество монахов (в 802 и 806 годах этот монастырь пережил еще два набега и в конце концов был заброшен). Однако уже в 797 году Алкуин с горечью пишет в обращении к жителям Кентербери, что «языческий народ завел привычку опустошать наши берега разбойными набегами и грабежами», и не похоже, чтобы он имел в виду лишь несколько набегов, случившихся в далекой Шотландии и на другом берегу Ирландского моря. Он также пишет о сражении с морскими захватчиками во Франкии в 799 году, а всего несколько лет спустя упоминает о нападении поразительного количества — двух сотен — кораблей на Фризию (сегодняшние Нидерланды).
