Быть воином в эпоху викингов означало не только участвовать в боевых действиях, но и обладать соответствующим статусом. Деяния совершались для того, чтобы быть увековеченными, с заботой о репутации, которая должна была пережить самого человека. Воинское братство могло быть не только практическим, но и символическим, и принадлежность к нему определялась через отождествление с его атрибутами, в первую очередь с оружием. Захоронения, в которых находят большое количество оружия, с одинаковой вероятностью могут быть могилами настоящих воинов или тех, кто носил эти атрибуты, но не вел воинскую жизнь, или даже людей, по какой-то причине получивших эту идентичность только после смерти.
Мемориальные рунические надписи в честь погибших позволяют составить представление о воинских идеалах того времени. Подборка ниже дает возможность познакомиться с этой идеологией и много говорит о способах ее поддержки и демонстрации. Мы снова и снова встречаем рунические камни, воздвигнутые живыми в память о погибших товарищах: отдавая дань умершим, они в то же время напоминают и о самих себе. Нередко заказчикам камня отведено в надписи больше места, чем самому поминаемому.
Битва на Фирисвеллире, произошедшая в 980-х годах недалеко от Уппсалы между шведским королем Эйриком и его племянником Стирбьёрном, по-видимому, оставила особый след в сознании людей того времени, хотя, говоря о ней, сложно отделить реально произошедшие исторические события от сложившихся вокруг них легенд. Надпись на одном из трех камней из Халлестада в Скане (ныне часть Швеции, в эпоху викингов эта территория принадлежала Дании) гласит:
Аскель поставил этот камень в память о Токи, сыне Горма,
который был для него верным правителем.
Он не побежал под Уппсалой.
Доблестные воины поставили в память о своем брате камень на
холме, укрепленный рунами.
Они следовали за Токи, сыном Горма.
Два других камня, стоящие на этом месте, посвящены дружинникам того же Токи. Фирисвеллир снова упоминается на одном из трех рунических камней из Хогби в Остерготланде, хотя в этом случае, вероятно, речь идет о человеке, сражавшемся на стороне Эйрика. Камень примечателен еще и тем, что рассказывает о превратностях судеб целой семьи:
У славного мужа Гулли было пять сыновей.
Храбрый и отважный Асмунд пал при Фоери [Фирисвеллир];
Ассур встретил свою смерть на востоке в Греции;
Хальвдан был убит в Холме [Борнхольме?];
Кари был [убит] в Одде [вероятно, на северо-западе Зеландии];
также [умер] Буи.
Еще одна отсылка к Фирисвеллиру встречается на одном из самых известных рунических камней в Карлеви на острове Эланд. В надписи прозаический текст сочетается с самым ранним известным образцом скальдического стиха, написанного в княжеском стихотворном метре. Судя по датировке, надпись была создана (возможно, по пути домой) дружиной павшего в битве датского правителя. Среди замечательных кённингов на Карлевском камне есть имя валькирии. Это один из самых впечатляющих «военных мемориалов» эпохи викингов:
Этот камень поставлен в память о славном Сибби, сыне
Фулдара, и его дружине, поставлен на…
Скрыт под землей
тот, кто совершал
величайшие подвиги,
известные многим людям,
древо битвы Труд
в этом кургане;
никогда больше подобный закаленному в боях
Видуру колесницы Эндиля
[32]Не будет править безраздельно землями Дании.
Кроме упоминания товарищества и братства (не связанного с кровным родством) надписи такого рода часто подчеркнуто обозначают место живущих в социальных отношениях с их повелителем, причем независимо от того, жив он (в таком случае надпись служит демонстрацией верности) или умер (тогда, воздавая почести своему вождю, люди исполняют свои клятвы). Нечто подобное находим на другом знаменитом руническом камне из Скане в Сьёрупе:
Сакси поставил этот камень в память о Тофи, сыне Асбьёрна, своем товарище. Он не побежал под Уппсалой, но продолжал биться до тех пор, пока мог держать оружие.
Слово «товарищ» здесь обозначает, скорее всего, корабельного товарища. Случай употребления похожего слова встречается на камне из Орхуса (Дания), вероятно поставленном в честь человека, погибшего в битве при Свольдре в 999 году. Заключительные слова надписи превращают ее в один из самых выразительных в своей лаконичности памятников эпохи викингов:
Гунульф, Огот, Аслак и Хрольф поставили этот камень в память о Фуле, своем товарище по оружию. Он встретил смерть… в битве королей.
Тема воинского братства издавна фигурирует в исследованиях, посвященных эпохе викингов. В сагах (со всеми обычными оговорками) есть некоторые упоминания о существовании подобных братств, в том числе довольно мрачный рассказ о целой воинской общине, предположительно обосновавшейся в X веке в Йомсборге близ Волина на территории современной Польши. Как мы видели, в надписях на рунических камнях тоже встречаются мотивы товарищества и братства по оружию, но, хотя они вполне убедительны, их недостаточно, чтобы сделать однозначные твердые выводы. Впрочем, у нас есть явные археологические подтверждения символической значимости образа мужчины как умелого воина, культура (практически культ) украшения оружия и боевого снаряжения, а также поэзия и мифология, воспевающие и легитимизирующие проявления насилия.
Углубленному изучению этой темы долгое время мешал тот нездоровый энтузиазм, который проявляли к подобным военизированным «тайным обществам» нацисты (и их современные преемники) в рамках своего общего увлечения викингами. С политической точки зрения эти взгляды скомпрометированы наихудшим образом, абсолютно лишены фактической связи с прошлым и могут представлять опасность — но мы не можем допустить, чтобы они помешали нам разобраться, каким в действительности было военное дело в эпоху викингов.
Основным элементом организации воинских групп у викингов — «братских отрядов», как их называет один ученый, — по-видимому, был lið. Точно установить значение этого термина невозможно, но обычно так называют команду корабля или отряд воинов, которые принесли клятву верности предводителю, обязавшемуся в ответ кормить их, снаряжать и вознаграждать за службу. По всей видимости, лид не имел определенного размера или характера — это могла быть и команда пары кораблей, и войско численностью в одну-две сотни человек. Вероятно, именно эти группы составляли ударную силу первых набегов, а позднее стали теми базовыми элементами, из которых собирались
