Обнищавшие за годы войн крестьяне были недовольны налогами и повинностями, которые установил новый султан. Налоги и впрямь были высоки, потому что восстановление государства – дело весьма затратное, а привлечение крестьян к общественным работам наносило ущерб их хозяйствам. Перейдя от кочевой жизни к оседлой, турки сохранили вольный дух своих предков-туркмен и очень болезненно реагировали на перманентно возраставшую зависимость от центральной власти. Вдобавок ко всему, далеко не все подданные султана Мехмеда признавали его право на власть. Людям казалось, что при Мусе или, скажем, Исе им жилось бы легче (то, чего нет, всегда кажется лучше того, что есть). Знати тоже не пришлась по душе нарастающая централизация власти, которая лишала беев влияния и самостоятельности. Кроме того, султан Мурад отобрал у многих беев земли, пожалованные его братьями, поскольку дар самозванца считался незаконным Короче говоря, обстановка сложилась критическая и крайне благоприятная для восстаний.
В начале 1415 года шейх Бедреддин разослал своих учеников-мюридов по Западной Анатолии, в которой недовольство султанской властью было выражено сильнее, чем в других местах. Двоим мюридам – Мустафе Бёрклюдже и Торлаку Кемалю удалось поднять восстание в Измире и Манисе. Восстание в Манисе, возглавленное Торлаком Кемалем, не получило большого развития, но, тем не менее, послужило примером для жителей других мест. А вот измирское восстание Мустафы Бёрклюдже вылилось в настоящую гражданскую войну. Точная численность мятежников неизвестна, но можно предположить, что их было около десяти тысяч. Увидев, что местные санджак-беи не могут справиться с восставшими, Мехмед вызвал великого визиря Баязида-пашу, который в то время находился в Добрудже
[79]. Баязид-паше удалось подавить все очаги восстания, но этот процесс затянулся до 1419 года.
В разгар восстания шейх Бедреддин бежал из Изника в Синоп к своему почитателю Исфендияр-бею Джандариду. Исфендияр-бей предоставил в распоряжение шейха два корабля, на которых тот уплыл в Валахию, к Мирче Первому. Мирча тепло встретил шейха, ссудил его деньгами и дал небольшой отряд для охраны. С этим отрядом, а также со своими сторонниками, приплывшими вместе с ним из Синопа, шейх Бедреддин перешел Дунай и основал лагерь поблизости, в лесах области Делиорман
[80]. Оставив шейха у себя, Мирча рисковал навлечь на свою голову султанский гнев. К тому же шейху, который поспешил объявить себя Махди
[81], несообразно было находиться во владениях христианского правителя. Но в случае опасности из Делиормана можно было быстро добраться до Валахии.
Мирча Первый поддержал Бедреддина не только потому, что приветствовал любое ослабление султанской власти, но и из-за того, что ему импонировали взгляды Бедреддина, провозглашавшего равенство всех религий. Идеальный мир в представлении мятежного шейха выглядел следующим образом – государств не существует, люди молятся единому Богу, сообща владеют всем имуществом и больше думают о духовном, нежели о мирском. Пока мюриды внушали эти мысли бесправному простому народу, шейх обращался к знати, стараясь привлечь на свою сторону каждого, кто имел хотя бы малейшую причину для недовольства султаном Мурадом.
Наведя в 1419 году порядок в Анатолии, великий визирь Баязид-паша сразу же поспешил на север для того, чтобы покончить с Бедреддином. Надо было успеть сделать это до того, как шейху удастся поднять новое восстание. Баязид-паша справился и с этой задачей. Сторонники мятежного шейха были разгромлены, а самого Бедреддина в 1420 году по приказу султана Мехмеда повесили на базаре в городе Серозе
[82]. Согласно другой версии, казнь имела место то ли в 1417-м, то ли в 1418 году, пока Баязид-паша воевал с мятежниками в Анатолии. Шейха выдали люди из его окружения, подкупленные султаном. Также существует версия, полностью отрицающая какую-либо причастность шейха Бедреддина к восстанию. Шейх якобы был ни при чем, просто предводители восстания использовали его имя и его идеи для того, чтобы поднять народ. А бегство шейха из Изника объясняется страхом за свою жизнь. Но так или иначе, восстание 1416–1419 годов получило у историков название «восстания шейха Бедреддина».
Еще до начала этого восстания, в 1415 году, в Румелии появился шехзаде Мустафа, пропавший во время сражения при Анкаре. О том, был ли Мустафа тем, за кого он себя выдавал, споры ведутся по сей день, но большинство историков сходится на том, что человек, называвший себя Мустафой, был самозванцем, осведомленным о многих деталях, могущих быть известными настоящему шехзаде. Сторонники версии об истинном шехзаде ссылаются на то, что Мануил Второй и Мирча Первый признали Мустафу и оказали ему определенную поддержку (первый дал денег, а второй – воинов). Однако это «доказательство» не вызывает доверия, поскольку оба правителя использовали любую возможность для ослабления Османского государства. Если бы сам Иблис
[83] явился к ним, назвавшись Мустафой, то они бы признали и его.
На сторону Мустафы встал санджак-бей Никопола Джунейд-бей Измироглу, ставший визирем при самозванце. Джунейд-бей тоже был самозванцем. В смутное время он объявил о своей принадлежности к роду Айдынидов, убил двух представителей этого рода и захватил власть в бейлике Айдын. Положение Джунейд-бея было шатким, поэтому он часто менял покровителей, переходя от одного шехзаде к другому. Никопольское санджакбейство его совершенно не радовало – должность эта была малозначительной, к тому же Никополь находился очень далеко от Айдына.
Во главе отряда валахов, предоставленного Мирчей, Мустафа вторгся во Фракию и начал призывать османов под свои знамена. Призыв не был подхвачен. После нескольких стычек с османскими отрядами Мустафа бежал в Константинополь. Весной 1416 года он снова появился в Румелии и даже сумел ненадолго захватить город Сероз, но был разгромлен султанским войском. Мустафа с Джунейд-беем бежали в Салоники, которые тогда находились в руках византийцев. Мехмед заключил с Мануилом соглашение, согласно которому в обмен на ежегодную плату в триста тысяч акче византийский император обязывался держать Мустафу и Джунейда-бея в заключении. По сути, султан платил Мануилу за то, чтобы тот не использовал самозванца против него.
В середине 1421 года Мустафа и Джунейд-бей получили свободу после того, как обострились отношения между сыном и преемником Мехмеда султаном Мурадом Вторым и все тем же византийским императором Мануилом. Дело было так. Султане Мурад (возможно, по совету Баязид-паши, сохранившим должность великого визиря и при преемнике Мехмеда) отказался отправлять в Константинополь в качестве заложников двух младших братьев султана. В ответ на это выражение непокорности в августе 1421 года у города Галлиполи высадилось войско Мустафы, прибывшее туда из Константинополя на византийских кораблях. Заняв окрестности города, Мустафа с основными силами пошел на Эдирне, а часть его войск осталась на месте для осады крепости Галлиполи, защитники которой не пожелали сдаться самозванцу.
