Я посмотрел на руки. Обычно они у меня дрожат — это началось примерно в то же время, что и пандемия. Но теперь не дрожали.
— Чего тебе надо, Колин?
— Мне нужны Брэд и твоя вилла.
Я не засмеялся и даже не улыбнулся. Я лишь положил салфетку на стол и встал.
— Погоди, — Колин тоже встал и поднял руку, — ты не знаешь, что я предлагаю.
— У тебя, Колин, нет ничего, что мне понадобилось бы. Неужели тебе это не ясно?
— Тебе, может, и нет, а Хейди и Сэму? Вдруг я способен дать им новую жизнь, лучше этой, шанс построить общество, в котором правит закон? Ты слышал про авианосец «Новые рубежи»? Отплытие уже скоро, и на борт он примет только три тысячи пятьсот человек. У меня есть три билета на этот корабль, за них я некоторое время назад целое состояние выложил. Сейчас билетов уже не достать, сколько ни предложи. В обмен на Брэда и виллу я отдам тебе мои три билета.
Я помотал головой:
— Оставь свои билеты себе, Колин. Позволить Брэду избежать наказания — оскорбление памяти Эми.
— Смотрите-ка, а вот и наш великодушный Уилл Адамс. То есть главное — это все-таки не принципы правового государства в масштабах человечества, а отомстить за собственную дочь.
— Это фигура речи, Колин. Да и что бы я там ни думал, Хейди на такой обмен ни за что не пойдет.
— Женщины в таких вещах часто бывают прагматичнее нас, мужчин. Они прикидывают, что будет выгоднее, и смеются над нашей глупой зацикленностью на гордости и чести.
— Значит, мне следует дать ответ, опередив ее. Ответ — нет.
Когда Колин пошел проводить меня до лодки, крысы разбегались из-под наших ног довольно неохотно.
— Ты не испугался, что я схвачу тебя и потребую обменять на Брэда?
Я покачал головой:
— У нас существует договоренность, что, если я не вернусь, никаким формам давления поддаваться нельзя. И хотя я не давал им никаких указаний, как в этом случае поступить с Брэдом, думаю, нам с тобой обоим понятно, что именно они сделают.
— Перед судом бы он тогда не предстал.
Естественно, он все понимал.
— Это из-за крыс ты хочешь отсюда переехать? — спросил я.
Колин кивнул:
— Бет заболела. Кажется, тифом. Возможно, потому, что ее крыса укусила. Мы испробовали все средства убить крыс так, чтобы самим не отдать концы. Ты знал, что у крыс и людей ДНК на девяносто семь процентов совпадают? Однажды в мире появится крысочеловек. А может, уже появился.
— На авианосце ее вылечат, — успокоил его я, — я слышал, что нескольким лучшим врачам страны дали скидку на билет.
— Да, — сказал Колин, — ты и впрямь хочешь лишить свою семью этих билетов лишь из-за какого-то принципа, который — ты и сам в курсе — в нашем крысином мире ничего не значит?
Вместо ответа я шагнул с пристани в лодку и, развернувшись, смотрел, как фигура Колина становится все меньше.
И тем не менее одна мысль не давала мне покоя. Я изучил Колина чересчур хорошо — он ни за что не отпустил бы меня так легко, не имей он в рукаве козыря. Запасной план.
XI
Я мчу на мотоцикле в южном направлении и вспоминаю тот день, когда Рагнар с близнецами О’Лири забрали Тупня. Ведь все могло бы сложиться совершенно иначе. Или нет? Как бы то ни было, я приближаюсь к бойне, к окончанию этого рассказа. Позади осталась лента-еж с чуваком, который пытался меня остановить, дом, где я впервые встретила Уилла Адамса, и здание корпорации Лоува, которое сброд того и гляди возьмет штурмом. Возможно, все предрешено с самого начала, возможно, такие, как я, просто на побегушках у судьбы. Стрелка на датчике уровня топлива дрожит на красной линии. Ну и ладно, пускай судьба и решает, кончится ли у меня бензин и таким ли будет конец, как задумывалось. Нечто неожиданное на каждом шагу случается. Я, например, и не ожидала, что Тупень объявится всего неделю спустя после исчезновения.
Я уже потеряла всякую надежду снова увидеть Тупня, когда телефон у меня зазвонил. Мария проснулась первой и почти испуганно протянула мне телефон. Он уже пару месяцев молчал: сотовые вышки почти все разрушены и остался только один оператор мобильной связи.
Я ответила, и в трубке послышался голос Тупня:
— Мне разрешили сделать один звонок.
Он сидел в тюрьме в Даунтауне, единственной действующей тюрьме в городе, куда помещали как на предварительное заключение, так и отбывать срок. Через час мы смотрели друг на друга, разделенные толстой стеклянной стеной, прижимая к уху телефонную трубку. На Тупне была полосатая роба. Я назвала этот наряд «винтажным», и тогда Тупень, по крайней мере, рассмеялся, так как понял, что я сказала что-то прикольное.
А потом он рассказал, что с ним стряслось, и никто из нас больше не смеялся.
Похитив Тупня, Рагнар отвез его в новое пристанище «Хаоса» — по объяснениям Тупня я поняла, что это заброшенная бойня возле нефтяного месторождения, по дороге к аэропорту. Однажды вечером Рагнар притащил с собой какого-то мужика. Они выгнали из комнаты тех, кто жил там вместе с Тупнем.
— Рагнар показал на меня и сказал, что я шикарно подхожу, — сказал Тупень, — мужик может меня забрать, если поселит остальных в нормальном месте, раздобудет Рагнару новый мотоцикл, двенадцать «калашей», пятьдесят гранат для базуки, пятьдесят ручных гранат, сто пятьдесят граммов мета, двести таблеток с рогипнолом, двести таблеток антабиато… нет, анта…
— Антибиотиков, — подсказала я.
— Точно, и…
— Хватит, — перебила я.
Случалось, в памяти у Тупня оседали мельчайшие подробности, особенно совершенно неважные.
— Но мужик же не за одну ночь все это заплатил? Или как?
— Нет, — покачал головой Тупень, — вообще за все.
— То есть он приперся из того клуба в порту?
— Нет, он сказал, что он с Крысиного острова.
— Да ладно? А он сказал, чего ему от тебя надо?
— Да. Точнее, это Рагнар сказал.
— И чего Рагнар сказал?
— Он сказал, что скоро приедут полицейские и чтобы я им передал, что это я ударил ту девушку по голове клюшкой для гольфа. И чтобы судье я сказал то же самое.
Я уставилась на него:
— А если ты этого не сделаешь?
Большие глаза Тупня наполнились слезами, а голос задрожал:
— Тогда они скормят меня крысам на Крысином острове.
— Понятно, почему ты согласился. Но когда судья услышит…
— Я не согласился, — всхлипнул Тупень, — я отказался. Потому что иначе мне пришлось бы всю оставшуюся жизнь сидеть в тюрьме, а я не хочу.
