– Слишком много воды утекло, – сказал рыжебородый. Тень узнал его по молоту. – Слишком много крови пролито. Ты нашей крови, Бальдр. Освободи нас.
Тень хотел ему сказать, что он не их, что он вообще ничей, но тонкое одеяло соскользнуло с кровати, ноги свесились с изножья, а чердачную комнату залил лунный свет.
В большом доме теперь царила тишина. В холмах кто-то взвыл, и Тень поежился.
Он лежал на куцей кровати и воображал, как время собирается озерцами и лужицами, – быть может, думал он, где-то время висит густым туманом, громоздится и не движется… вероятно, думал он, города полны времени: все места, где собираются люди, куда они приходят и приносят свое время с собой. А раз так, размышлял Тень, должны быть и другие края, где люди попадаются редко, где земля ждет, горькая и жесткая, а тысяча лет для холмов – что мгновение ока, бег облаков, колыхание волн и ничего больше, в тех краях, где время разреженно, как люди…
– Они тебя убьют, – прошептала барменша Дженни.
Тень сидел теперь подле нее на склоне холма в лунном свете.
– Зачем им меня убивать? – спросил он. – Я же никто.
– Они так поступают с монстрами, – объяснила она. – Они должны. Они всегда это делали.
Он протянул руку, чтобы коснуться ее щеки, но Дженни отвернулась. Сзади она была вогнутой, полой. Она снова повернулась к нему.
– Уходи оттуда, – прошептала она.
– Ты можешь прийти ко мне, – ответил он.
– Не могу, – сказала она. – На моем пути препятствия. Путь туда труден, и его охраняют. Но ты можешь позвать. Если позовешь, я приду.
Тут наступил рассвет, а с ним из болота у подножия холма поднялась стая мошек. Дженни махнула на них хвостом, но без толку; они тучей опустились на Тень, и он вдыхал мошек, нос и рот заполнились ползучей и жалящей мелюзгой, он задыхался в темноте…
Он рывком втянул себя в кровать, в свое тело и свою жизнь, в мир бодрствующих; сердце колотилось в груди, он хватал ртом воздух.
VII
На завтрак были копченая сельдь, помидоры с гриля, яичница, тосты, две толстые сардельки, похожие на большие пальцы, и что-то круглое, темное и плоское – Тень его не опознал.
– Что это? – спросил он.
– Колбаса кровяная, – отозвался человек рядом. Охранник, за едой он читал вчерашнюю «Сан». – Из крови и трав. Варят кровь, она густеет, выходит такая пряная короста. – Он вилкой подцепил яичницу, положил на тост и откусил. – Не знаю. Вродь так. Как это грят, не смотри, как готовят колбасу и пишут законы? Шо-то такое.
Тень съел все, но кровяную колбасу не тронул.
На столе был кофейник, и Тень выпил кружку настоящего кофе, черного и горячего, чтобы проснуться и прочистить мозги.
Вошел Смит.
– А вот и наша тень, – сказал он. – Можно вас на пять минут?
– Вы же платите, – сказал Тень.
Они вышли в коридор.
– Мистер Элис, – объяснил Смит. – Хочет вас на два слова.
Оставив позади унылую побелку крыла для слуг, они очутились в обшитых деревом залах старого дома. По гигантской деревянной лестнице поднялись в просторную библиотеку. Там никого не было.
– Он появится через минуту, – пообещал Смит. – Пойду скажу ему, что вы ждете.
Книги в библиотеке были укрыты от мышей, людей и пыли за дверцами армированного стекла. На стене висела картина с оленем, и Тень подошел рассмотреть. Олень взирал надменно и гордо; у него за спиной клубился туман.
– «Король горной долины», – сказал мистер Элис, который вошел медленно, опираясь на трость. – Наиболее часто копируемая картина викторианских времен. Это не оригинал, но все равно работа Лэндсира
[65] – он сам сделал копию в конце пятидесятых. Я ее очень люблю, хотя знаю, что зря. Он еще изготовил львов для Трафальгарской площади. Тот же самый Лэндсир.
Мистер Элис направился к эркеру, и Тень пошел следом. Во дворе внизу слуги расставляли столы и стулья. У фонтана гости складывали бревна и сучья для костров.
– Почему они слуг не пошлют складывать костры? – спросил Тень.
– А почему слуги должны развлекаться? – ответил мистер Элис. – Все равно что как-нибудь после обеда отправить лакея пострелять за вас фазанов. Когда сам притаскиваешь сучья и складываешь, куда нужно, в костре есть нечто особенное. Так, во всяком случае, мне говорили. Сам не пробовал. – Он отвернулся от окна. – Садитесь. У меня шея затекает на вас смотреть.
Тень сел.
– Я много о вас слышал, – сказал мистер Элис. – Уже давно хотел познакомиться. Говорят, вы смышленый молодой человек, много где побывали. Вот что про вас говорят.
– Значит, вы не просто туриста наняли, чтоб он не пускал соседей на вечеринку?
– И да, и нет. У нас, сами понимаете, были и другие кандидаты. Просто вы нам больше всех подходите. А когда я догадался, кто вы… Ну, вы просто дар богов, правда?
– Не знаю. Правда?
– Несомненно. Понимаете, у этих вечеринок долгая история. Их закатывают почти тысячу лет. Ни одного года не пропустили. И каждый год поединок между их человеком и нашим. И наш человек побеждает. В этом году наш человек – вы.
– Кто… – начал Тень. – Кто такие «они»? И кто такие «вы»?
– Я хозяин, – сказал мистер Элис. – Видимо… – Он на мгновение умолк, постучал тростью в деревянный пол. – «Они» – те, кто давным-давно проиграл. «Мы» победили. Мы были рыцарями, а они – драконами, мы – убийцами великанов, а они – людоедами. Мы были людьми, а они монстрами. И мы победили. Теперь они знают свое место. Сегодняшний бой – для того, чтобы не дать им забыть. Сегодня вечером вы будете сражаться за человечество. Они не должны одержать верх. Даже в малости. Мы против них.
– Доктор Гаскелл считает, что я монстр, – сказал Тень.
– Доктор Гаскелл? – переспросил мистер Элис. – Это ваш друг?
– Нет, – ответил Тень. – Он работает на вас. Или на тех, кто работает на вас. Кажется, он убивает детей и фотографирует трупы.
Мистер Элис уронил трость и неловко за ней наклонился. Потом сказал:
– Я не считаю, что вы монстр, Тень. Я считаю, вы герой.
«Нет, – подумал Тень. – Вы считаете, что я монстр. Но вы думаете, что я ваш монстр».
– Так вот, – продолжал мистер Элис, – если сегодня вечером вы себя покажете – а я уверен, что вы хорошо себя покажете, – можете назвать свою цену. Никогда не задумывались, почему некоторые становятся кинозвездами, знаменитостями или миллиардерами? Наверняка задумывались. «У него же нет таланта? Что такого есть у него, чего нет у меня?» Что ж, иногда ответ прост: на его стороне такой человек, как я.
